до применения к ней пыток – чести, которой удостаиваются признавшие вину. Она будет сожжена на костре живьем – вот что ее ожидает. И он тоже – после брошенного им вызова. Он боялся огня, но еще больше того, что в последние мгновения жизни она останется одна…
Анна смотрела на него влажными от слез глазами и качала головой, не веря в то, что с ними происходит, но в то же время пытаясь улыбнуться мужу с нежностью. Она знала, что Жоан все сделал для того, чтобы разделить с ней ужаснейшую из смертей. Он хотел быть с ней рядом до конца.
Жоан подскочил на кровати. Он тяжело дышал, на теле выступил пот. Страшный сон, приснившийся ему, был до ужаса реален и напоминал ему тот ночной кошмар, который не давал уснуть несколько дней назад. Было ли это предчувствием, предупреждением о том, что его ждет в недалеком будущем?
Он напомнил себе, что они в Риме, в полной безопасности, что инквизиция и Фелип, этот рыжеволосый убийца, остались далеко, в Испании, куда он уже никогда не вернется.
Был конец октября, лучи рассветного солнца пробивались через оконца комнаты, и Жоан различал в теплом полумраке спавшую Анну, черные, цвета воронова крыла волосы которой рассыпались веером по подушке. Она была несравненно хороша. Он хотел приласкать жену, но не осмелился, боясь, что его прикосновения разбудят ее. Лишь взгляд Жоана неслышно поведал о его чувствах.
Сколько же сил приложил он, чтобы завоевать ее! Жоан не уставал любоваться Анной, убеждая себя в том, что эта женщина принадлежит ему, и сам не верил в свое счастье. Всего лишь несколько месяцев назад Анна стала его женой, и пробуждение рядом с ней по утрам уже само по себе было необыкновенным подарком. Когда Жоан смотрел на нее на рассвете, чувствуя тепло ее тела и понимая, что они – единое целое, его сердце готово было выскочить из груди от счастья.
Рядом с Анной спал в колыбельке здоровенький восьмимесячный ребенок, счастливо улыбавшийся во сне. Днем раньше он приоткрыл ротик с намечавшимися уже первыми зубками и попытался произнести слово «папа». Жоан очень хотел, чтобы малыш открыл глазки, посмотрел на него таким родным взглядом и снова улыбнулся ему. Он ждал этого взгляда, который сначала смущал его, а теперь привносил в его жизнь мир и покой, благословлял и давал прощение.
Однако в следующее мгновение к нему вернулось воспоминание о ночном кошмаре, а с ним и беспокойство. О чем этот сон хотел предупредить его? Жоан посмотрел на входную дверь, забаррикадированную на ночь, несмотря на то что он находился у себя дома и в окружении верных людей. Затем взгляд Жоана остановился на копье, прислоненном к стене. Это было короткое копье, напоминавшее чем-то гарпун рыбака. Перед его глазами возник отец, сжимавший это оружие в попытке защитить свою семью от пиратов, напавших на деревню Льяфранк, располагавшуюся на севере каталонского побережья. Никогда он не забудет эти мгновения, никогда не забудет последние слова отца, то, как он