Она представлена крайне скудно. В малочисленных работах, посвященных эмиграции, евразийство затрагивалось вскользь и весьма кратко, в негативном ключе[72]. Во второй половине 70-х гг. начинает активней проявляться интерес к истории евразийства, усилившийся в перестроечное время[73]. Но отдельных работ, посвященных творчеству П. Н. Савицкого, не было. Это обстоятельство объясняется отчасти и тем, что геополитика была дискредитирована немецкой школой. Кроме того, в исследованиях, как правило, содержалось краткое изложение основных, по мнению авторов, положений евразийской исторической концепции, но научный анализ их отсутствовал.
Третий этап – современная историография. Начавшийся с 90-х годов всплеск интереса к евразийской тематике можно объяснить актуализацией проблемы выработки геополитической доктрины для нового российского государства. Большинство авторов сразу же возвели Савицкого в ранг «первого русского геополитика»[74]. Таким образом, из истории отечественной геополитической мысли выбрасывалось столетие.
Лидер «научно геополитического» общественно-политического движения (ОПОД) «Евразия» А. Г. Дугин придает большое значение геополитическому подходу к объяснению исторического процесса. Так, по его мнению, «только евразийский анализ позволяет понять перерождение в патриотическом, этатистском духе марксизма в СССР. Конечно, только евразийская геополитика объясняет поведение Сталина и Брежнева на международной арене»[75].
Одна из наиболее дискуссионных проблем в исследовании творчества П. Н. Савицкого связана с выявлением истоков его геополитической концепции. В этой связи интересны параллели, которые проводит глава современных неоевразийцев между концепциями западных геополитиков и «россиеведением» Савицкого, ставя последнего в один ряд с западными геополитиками: Х. Маккиндером и К. Хаусхофером. Он выявил совпадение их концепций в теории «хартленда» или «сердца земли», «срединной земли»[76].
А. Г. Дугин и Т. А. Михайлов полагают, что «П. Н. Савицкий с русского полюса выдвигает концепцию, строго тождественную геополитической картине Х. Маккиндера, только «центростремительные импульсы», исходящие из «географической оси истории» приобретают у него четко определенный абрис русской культуры, русской истории, русской государственности, русской территории»[77]. Дугин ставит знак равенства между центральной категорией геософии Савицкого «месторазвитие» и «Raum» («пространство») Ф. Ратцеля, «Grossraum» («большое пространство») К. Шмитта и «Lebensraum» («жизненное пространство») К. Хаусхофера[78]. При этом лидер российского неоевразийства отождествляет евразийское движение с «магистральной линией западного традиционализма, теориями третьего пути Консервативной Революции»[79]. Такой «самобытный» подход вполне созвучен идеям западной историографии. В частности, на схожих позициях стоит немецкий исследователь Л. Люкс и французский историк М. Ларюэль