Становление информационного общества. Коммуникационно-эпистемологические и культурно-цивилизованные основания
машинном производстве место мастера заменяет инженер, наиболее компетентный в техническом отношении специалист. А. И. Ракитов, выявивший признаки, отличающие развитое инженерное мышление, пришел к выводу, что инженерное мышление формируется на машинной основе; оно рационально, выражается в общедоступной форме, имеет тенденцию к формализации и стандартизации, опирается не только на экспериментальную базу, но и на теорию, систематически формируется профессиональными инженерными дисциплинами, экономически рентабельно. Наконец, инженерное мышление имеет тенденцию к универсализации и распространению во всех сферах общественной жизни [310].
Машина – это не латинский Deus ex machina (Бог из машины), которого поднимали над сценой с целью исхода из самого по себе неразрешимого конфликта. Напротив, разум – это Бог в машине. Последняя становится основанием господствующего способа общественного производства, во-первых, лишь как система машин – индустрия, определяющая облик производительных сил общества, во-вторых, как свободное, экстерриториальное и динамичное движение капитала и рабочей силы, в-третьих, как модель самого человека. Для разума того времени человек – это вполне доступный регуляции и совершенствованию «человек-машина» (П. Гольбах). Машина, таким образом, становится новой религией активизма человека во всех сферах. Бурный ренессанс переживало античное techne – одновременно техника и искусство ее создания и совершенствования. Теперь у этого фаустовского порыва было прочное технологическое основание. «Развитие машин становится само по себе промышленным perpetuum mobile – вечным двигателем», – отмечал К. Маркс [222, с. 414].
Машина – принципиальная возможность массового производства, и для его расширенного воспроизводства она потребовала, с одной стороны, свободного капитала, с другой – освобожденного от пут личной зависимости наемного труда. Это и есть двуединая предпосылка капиталистического производства. Вначале возникшее как один из укладов феодального общества, оно становится господствующим способом производства благодаря системе машин – индустрии и свободному движению капитала и рабочей силы. Именно таковым было назначение буржуазных революций – «завоевать свободную арену для движения, уничтожить многочисленные пережитки феодализма и абсолютизма» [229, с. 243]. Как заметил Ж. Жорес, первым событием политической революции во Франции был не штурм Бастилии в 1789 г., а изобретение машины Аркрайта в 1768 г.
Цель была достигнута в органическом синтезе политической и промышленной революций, который обусловил господство индустриального способа производства. Эта революция – полный переворот не только в материальном смысле, но и в производстве общественного богатства, в центре которого стоит homo industrialis – человек с новыми способностями и потребностями. Для него, по М. Волошину, «Материя явилась бесконечной, / Единосущной в разных естествах, / Стал Промысел / Всемирным тяготеньем… / Исчисленный