сидел. Это осложняло дело. Такой тип может и отказаться от общения. Может вообще дверь не открыть. Но идти к нему придется в любом случае. Упустить такой шанс я не могла. Моя интуиция заняла боевую стойку, а интуиции я привыкла доверять. Бабульки продолжали переругиваться, выдавая мне все новую информацию.
– А чем тебе Губанов-то не угодил? – возмущалась Николавна. – Гулянки он не устраивал, баб домой не водил. Всегда поздоровается, сумки донести поможет.
– Ага, поможет. Вон и девушке «помог». Наградил сыночком и слинял. А помнишь, как он тебя отбрил, когда ты ему про деньги на ремонт подъезда намекнула? Забыла? А я вот помню, как мне пришлось тебя корвалолом отпаивать. Жмот он был, твой Губанов. За копейку удавится, – наседала Антонина. – А про кражу в офисе тоже забыла? Так я тебе напомню. Следователь тогда сказал, что чемоданчик-то из-под денежек ворованных у него в квартире нашли. И убили его небось из-за этих самых денег.
– Это предположительная версия следствия, – медленно выговаривая слова, будто вспоминая чужое высказывание, ответила Николавна. – И следователь твой так и сказал: предположительно. А ты и рада на покойника всех собак повесить.
– А компаньоны его тоже предположительно тут появились? Просто так рыскали, все свидетелей искали? Если уж приятели такого о нем мнения, то тут дело явно нечисто, – заключила Антонина.
– Ну хватит собачиться, – резко прикрикнула женщина помоложе. – Совсем девушку запугали. Вы на них внимания не обращайте. Мало ли что они тут наговорили. А про наследство все-таки разузнайте. Авось выгорит?
Я благодарно улыбнулась и как бы между прочим спросила:
– А Кубарев ваш, он вообще как? Спокойный?
– Да нормальный мужик, – ответила женщина. – И сидел он всего раз. По малолетке. Это про него уже потом всякие истории сочинять начали. Не без его подачи, между прочим. Ему нравится, когда его боятся, вот и все.
– А ты, никак, к нему собралась? – прищурившись, спросила Антонина.
Я смущенно опустила взгляд, не говоря ни «да» ни «нет». Антонина истолковала мое молчание верно.
– А и сходи, дочка, сходи. Может, тебе он что и расскажет. Только про сынка ему не говори. Соври что-нибудь. Не любит он матерей-одиночек. Уж не знаю по какой причине, но не любит.
– Спасибо за совет, – поблагодарила я. – А номер его квартиры подскажете?
– Так двадцать восьмая же. У Губанова двадцать седьмая, а кубаревская как раз напротив. В их подъезде на площадке-то всего две квартиры. На четвертый этаж поднимайся. Тебе во второй подъезд, дочка, – обстоятельно объяснила Антонина. – А за сынка не переживай. Поднимешь как-нибудь. Еще ни одна баба без мужика не пропала.
Я снова поблагодарила женщин и направилась во второй подъезд. Лифта в доме, естественно, не было. Подниматься пришлось пешком. Оказавшись на нужной площадке, я не спешила звонить в квартиру под номером двадцать восемь. Сначала проверим версию Антонины. Если Кубарев меня заметит, значит, и ночного посетителя заметить мог. Это, конечно,