Машка, тебя и не узнать. Как же ты выросла!
– Екатерина Антоновна, вы знаете этих людей? – спросил один из охранников.
– Да, да, Серёжа. Это – сестра Вадима Андреевича с мужем и дочерью. Маша будет жить у нас, я предупреждала Кольченко.
– Точно так, – кивнул охранник, – Елизавета Андреевна, Константин Николаевич, добро пожаловать. Вещи оставьте – ребята их отнесут. Маша, приятно познакомиться. Меня зовут Сергей Петрович.
– Здрасьте, – сказала я.
– А как зовут нашего возмутителя спокойствия?
– Флёрка. Он, вообще-то, тихий. Прямо не знаю, что на него нашло.
– Это, чтобы его заметили. Что же, Флёрка, ты своего добился. Теперь мы тебя уже ни с кем не перепутаем.
Флёрка пристыжено притих, а Сергей Петрович повернулся к папе с мамой и сказал:
– Ну, вы располагайтесь, всего вам доброго.
Двое охранников легко подхватили наши шмотки и направились к входу в здание. Папа, явно радуясь благополучному разрешению ситуации, сразу оживился и сказал:
– Девочки, наверно, вы тут сами пока разберётесь, а я ненадолго в министерство. Надо кое-какие вопросики сразу решить. К вечеру буду. Вадьке привет!
После этих слов, папа крутанулся на пятках и испарился.
– Ну вот, убежал, – огорчилась мама, – можно подумать, что его «вопросики» до завтра потерпеть не могли. Это же просто невежливо.
– Да брось! Не впечатляйся. Сейчас спокойно разберёмся с вещами, примете ванну, придёте в себя. А Костик вечером прибежит взмыленный из своего министерства, наверняка, в горячке половину своих «вопросиков» основательно перепутав. И кому, спрашивается, будет лучше? Но мужчины таких простых вещей не понимают. Поэтому я всегда и говорю, что мужчина – это диагноз.
– А, кстати, где Вадим? Почему он не смог нас встретить? – спросила мама, когда мы шли по просторному светлому и совершенно безлюдному коридору.
– Сейчас вы сможете на него посмотреть, – сказала тётя Катя.
– Сможем посмотреть? Ой! А что с ним? Он болен? – испугалась мама.
– Ага. По жизни. – Небрежно отмахнулась тётя Катя. – Говорю же: мужчина – это уже диагноз, и другого не надо! Пошли. Вот это наш главный зал. Там вы Вадима и найдёте. Надеюсь, он ещё свободен, и вы сможете поговорить. А я на минуточку вас оставлю. Насчёт вещей распоряжусь.
Мы с мамой не без трепета вошли. Поначалу огромный зал показался мне безлюдным, как и коридор. В центре зала возвышалось какое-то сооружение в виде колонны, или, точнее, низкой толстой башни из полупрозрачного очень толстого стекла. Внутрь загадочного сооружения вели несколько арок. Мы осторожно подошли к странной конструкции и решились заглянуть в одну из арок.
Я едва не вскрикнула от ужаса – рядом со мной, уставившись пустыми глазами в огромный аквариум, в центре «башни», в кресле странной конструкции, сидел незнакомый мёртвый человек. Наверно, ужас отразился у меня на лице, потому что мама схватила меня за руку.
– Тихо, – прошептала она, – не бойся.