он им, усаживаясь на примятую траву, и те, не задерживаясь, скрылись в кустах.
– Смышленые парни, – одобрительно отозвался о них старший хамниган. – Рассказывали нам о повадках уток и гусей.
– Наболтали, наверно, что бывает и чего не бывает на свете, – усмехнулся Тэмуджин и, подождав немного, обратился к ним: – Я думаю о том, что не слишком ли мы вас тут задерживаем, от ваших дел отрываем. Дядья мои что-то не появляются, и я не знаю, сколько они еще будут тянуться.
– Добрые соседи должны помогать друг другу, – ответил старший; остальные молчали, согласно опустив взгляды в землю. Тэмуджин вспомнил, что и в прошлую встречу в их хамниганском стойбище говорил все время их отец, а сыновья, так же как сейчас, почтительно молчали.
С дружелюбной улыбкой глядя на Тэмуджина и тщательно подбирая монгольские слова, тот говорил:
– Мы думаем, что твои сородичи плохие люди, если ты не живешь с ними в степи, а скрываешься в тайге. Ты человек с твердым сердцем и широкой душой, мы помним, как много подарков ты нам сделал, без жалости расставался с ценными вещами. Поэтому наш отец приказал нам сделать все так, как тебе будет нужно. Если надо, мы убьем твоих сородичей и покажем тебе дорогу на юго-западную сторону; и пусть другие твои сородичи не найдут тебя…
– Если я не подниму правой руки, то стрелять не нужно, – напомнил Тэмуджин, оглядывая бесстрастные лица хамниган.
– Пусть твое сердце будет спокойно, – обещал старший. – Мы сделаем все по твоему желанию.
Из-за кустов бесшумно вышел Хачиун.
– Вас зовут есть жареную печень и сердце.
Старший хамниган взглянул на Тэмуджина:
– Лучше будет, если мы туда не пойдем, ваши гости могут появиться нежданно.
– Хорошо, – Тэмуджин встал, приветливо улыбаясь гостям, – я прикажу принести все сюда.
XII
Прошло больше трех суток со дня встречи Бэктэра с нукерами Хутугты, когда, наконец, показались дядья.
Поздней ночью прискакал от дозора Хасар. Домашние разом оторвались от чуткого сна, затеплили светильники.
– Дядя Даритай едет, а с ним какой-то старик и нукеры, – жадно пихая в рот холодное мясо из котла, рассказывал Хасар. – Остановились на опушке, видно, что на ночь стали, но Бэктэр остался еще постеречь их, мало ли что еще взбредет им в голову, а я поехал вас предупредить.
– Нукеров сколько? – спрашивал Тэмуджин, подпоясывая на рубаху ремень и с трудом переваривая в себе новую весть: «Почему один лишь Даритай, когда сначала были нукеры Хутугты, и что еще за старик с ними?»
– Семеро нукеров, – едва ворочал набитым ртом Хасар. – Шестеро дяди Хутугты и один Даритая.
– А ты не перепутал людей? – раздраженный новыми загадками, сердито спрашивал его Тэмуджин. – Может быть, ты в сумерках плохо разглядел?
– Я не ослеп еще, – проглотив еду, запальчиво ответил тот и взял из рук матери Оэлун чашку с хурунгой. – Солнце только что за гору зашло, когда