с премией – деньги нашлись умельцы, которые обнуляли твои абонементы, и ты был чист и прекрасен перед оком начальника.
… АГ улыбалась Пете вполоборота, поигрывая большими пластмассовыми бусами и глядя куда-то слегка мимо кадра. Петя никогда не думал о ней как о женщине, здесь не было сексуального влечения, – АГ интересовала его как что-то очень красивое и далекое, что никогда не предстанет перед тобой в халате с неумытым после сна припухшим лицом, не закурит на балконе, не пописает в твоем туалете.
Один слайд с АГ сменял другой слайд с еще более прекрасной АГ, у Пети постепенно выравнивалось настроение, тронутое воспоминанием о бабушке.
Слайд-шоу шло по замкнутому кругу, Петя ловил внутренний момент, когда можно будет прерваться, и нашел его: красное платье с треугольным вырезом, молния на спине, кожаная коричневая сумка на плече (такая длинная ручка, странно), – можно отключаться. Петя сделал несколько легких щелчков по клавиатуре и вышел в сеть на страничку любительского порно.
Он не так давно начал смотреть порно, чтобы почувствовать себя живым. Чужие груди и анусы, чужие члены, – они на несколько минут в день казались Пете поэзией. Любимая категория: жгучие брюнетки, двойное проникновение, большие сиськи, сквирт. Возможно, потому что АГ была брюнеткой, но Петя никогда не шел так далеко в своих фантазиях.
Видео называлось смешно и в то же время скучно: «Симпатичная брюнеточка-училка получила сразу трех». Петя подумал, что даже писать не умеют без ошибок: если мужчин – то троих, но какая разница. Училка была, конечно, в очках, эпилированная и без белья. Дальше все было, как в учебнике. Он прокрутил, останавливаясь на самых откровенных моментах и трогая себя в паху, потом очень быстро закрыл крышку ноутбука, встал и вышел на улицу, забыв дома обед, который собрал с вечера.
В голове царил легкий сумбур, впечатления утра были слишком разными, Петя словно раскачался на гигантских качелях – от грусти до радости и обратно, к опустошению. Идти было легко, в городе стояло сухое и нежаркое – хлопковое андрогинное – лето, которое каждый год, казалось, не закончится никогда и станет отдельной маленькой жизнью. «Лето – маленькая жизнь», – подумал Петя чьей-то цитатой, понимая, что это цитата, но не помня, чья, и затормозил на светофоре.
Раньше в его городе было много киосков и палаток: продавали газеты и журналы, еду на вынос и всякую бытовую мелочевку. Но как-то незаметно все эти нужные магазинчики исчезли: их сносили либо по вечерам, – Петя несколько раз застал снос, когда возвращался поздно со смены; либо их сносили по ночам, когда все спали. Так, что утром ты находил только кусок фундамента на месте вчерашней забегаловки или палатки с бытовой химией.
Город становился чистым и мертвым, никто больше не толпился у выставленных на продажу груд персиков и яблок, люди не создавали проблем, – зачем заговоры и обсуждения, все должно быть стерильно и тихо. Город становился очень красивым и холодным.
Как