социальные напряжения через «экспорт человеческого капитала».
Не будет преувеличением сказать, что Германия попалась в одну из нетривиальных «ловушек развития»: уровень ее промышленности и культура населения значительно превысили возможности государства к разумному управлению этой промышленностью и этим населением.
Это делало ситуацию в Германии неустойчивой. В стране образовались два антагонистических управляющих класса – юнкерский и грюндерский. Их лидеры видели впереди великую Германию, но юнкеры опирались при этом на сухопутную армию и традиционный «прусский дух», а грюндеры – на Германскую империю, ее «сумрачный гений» и военно-морской флот. Юнкеры видели Германию сильнейшей европейской державой, что подразумевало повторное сокрушение Франции и войну с Россией. Грюндеры грезили о мировом господстве, что означало войну с Англией и в перспективе с Соединенными Штатами.
В управляющей позиции к противоречию между классами находился германский император, но для Вильгельма Второго задача уравновешивания германской внешней и внутренней политики оказалась неразрешимой.
Рост социальной температуры в Германии при жесткой прусской системе контроля над населением создали своеобразный социальный тепловой двигатель. Это делало крупную войну с участием Германии неизбежной, но основная проблема была даже не в этом: в условиях «перегрева» творческая деятельность германской интеллигенции привела к необратимому дрейфу германской культуры в область иных по отношению к Европе цивилизационных принципов. При Гитлере это обернется отточенной формулой Ж. Бержье: «Магия плюс танковые дивизии», но и при кайзере можно говорить о Германии как о некротической и магической цивилизации.
Таким образом, Германия стала симбионтом трех структур: прусской постфеодальной монархии, некогда слывшей «государством Разума», обычной, даже заурядной европейской империи и империи новой, иной, пугающей.
Ситуация в Японии была похожей, но определенно более простой. Реставрация Мейдзи сделала Японию внешне индустриальной, капиталистической, даже отчасти демократической страной, но ее культурные коды остались прежними. Их нельзя назвать феодальными, по-видимому, они сохранялись неизменными со времени заселения Японских островов, то есть в лучшем случае восходят к медно-каменному веку, а скорее, к мезолитической культуре дземон. Не должно вызывать удивления, что эти древние архетипы несли на себе отпечаток той же некротической и магической культуры, что создавалась в 1900-х годах в Германии, только построенной не на модерне XIX столетия, а на глубочайшей древности.
В 1900-х годах Япония еще не была империей, хотя в 1905 году установила протекторат над Кореей, а с 1895-го удерживала Тайвань. В нашей схеме это национальное государство монархического типа, но с элементами инаковости, которым предстоит интенсивное развитие сразу после Первой мировой войны.
В описываемое время Япония