потребность в ней (прежде всего со стороны крестьянства), снижение покупательной способности деревни уменьшением сельскохозяйственных цен в условиях хорошего урожая 1923 года – так можно кратко охарактеризовать сложившуюся ситуацию. Она стала результатом переплетения множества факторов, которые, в свою очередь, были порождены сложностями и противоречиями осуществления новой экономической политики. Свою роль сыграло и положение государственных хозрасчетных трестов, монополистический характер которых был предопределен и организационными принципами их формирования, и преимущественным положением как объектов государственной собственности, и физическим дефицитом подавляющего большинства товаров. Ситуация усугублялась и ошибочной кредитной политикой: усиленное кредитование трестов новой валютой под товарное обеспечение позволяло им продолжать свою производственную деятельность без реализации, стремясь максимально использовать выгодную для них конъюнктуру.
Все это свидетельствовало о недостаточной продуманности и последовательности экономической политики правительства, о наличии серьезных трудностей и противоречий самой хозяйственной жизни – трудностей, с которыми можно было бороться в логике той системы, которая их порождает, или, наоборот, ломая эту логику, логику рыночного равновесия и экономического стимулирования.
Государство встало на путь административных мер. Правда, и тут был еще выбор – административные меры с целью демонополизации или административное снижение цен. Выбран был второй путь, принесший поначалу нужный результат и в общем-то приемлемый в тех условиях, если рассматривать эти действия как временные и тактические. На этой стадии также оставался выбор – расценить принимаемые меры как разовые, вместо которых должны включиться экономические (рыночные) механизмы, или увидеть в них фундаментальные черты новой экономики. Именно к последнему выводу и пришли руководители правительства, что несколько позднее оформилось и нагляднее всего проявилось в концепции, согласно которой советская власть должна противопоставить монополизму своих (государственных) трестов политику административного снижения цен, что якобы будет побуждать их к снижению издержек, то есть приводить к тем же результатам, к которым при капитализме приводит конкуренция. Нетрудно заметить, что такое решение является прямым порождением идеологических стереотипов «единой фабрики», объединяющей «цеха» в гигантскую монополию и одновременно желающую сохранить жесткий иерархический темп внутренних связей, оградить себя от монополизма «цехов».
С этого времени происходит угасание нэпа и начинает возрастать роль Госплана как органа, генетически восходящего к логике военного коммунизма. Действительно, экономические последствия такой политики достаточно очевидны, да они и не замедлили сказаться в течение ближайших полутора лет. В стране начал обостряться товарный дефицит. Но это была уже не физическая нехватка