уже на их базах?
Платов игнорирует вопрос и продолжает инструктаж:
– Мы берем летчика, и по моему сигналу ты бежишь к реке. Смотри сюда внимательно. С вышки этот участок не обстреливается, мешают деревья. Потому плот мы расположим здесь…
– А откуда вы знаете про деревья?
Платов лишь вздыхает на очередной вопрос Пирожникова.
Хук подходит к ним, присаживается на корточки:
– До чего ж ребенок любопытный попался! Это наша работа, понял? Вот ты что-то знаешь досконально?
Пирожников отвечает не задумываясь:
– Да. Физиологию женщины, где и какие органы у нее расположены.
– В таком случае слушай и запоминай, чтоб в один из этих органов не попасть, понял?
Командир спрашивает у Хука:
– Как у Физика дела?
– Пара деталей нужна. Может, мы с ним прогуляемся к дороге?
– Нет. Нам все равно переходить трассу, вот там и поглядим, что к чему.
– Добро. Пойду еще Физику помогу. Он там над одной вещичкой колдует…
Хук поднимается, уходит, и Физик протягивает ему крохотные круглогубцы:
– Подержи-ка, вот здесь…
Пирожников вытягивает шею, стараясь увидеть, что они там мастерят, но Платов опять обращается к нему:
– Не отвлекайся. От тебя тоже судьба операции зависит, пойми это. Главное: никакой самодеятельности, никаких экспромтов! Твое дело – сесть на плот, проплыть двести метров, спрыгнуть на берег, а плот оттолкнуть. Там течение такое, что его потянет к другому берегу, и это собьет ищеек со следа, если что. А ты отправишься по прямой к своему дивизиону.
– А вы что, не туда разве пойдете?
– Не туда. Нам, Пирожников, в Москву надо, а тебе еще тут местных женщин любить.
Женька притворно глубоко вздохнул:
– Так не разрешают.
– И правильно, между прочим, делают. Ты знаешь, что такое мужское достоинство?
Пирожников коротко хохотнул:
– Кто ж не знает…
– Правильно думаешь, – сказал Платов и постучал пальцем по лбу. – Голова. И в нашем возрасте при ее помощи уже самому надо понимать, что и к чему может привести.
– Ну и к чему плохому это меня приведет?
– Головой-то надо своей думать, да не только о себе. Женщине хуже не станет? Жизнь у нее не сломается?
Пирожников тут же перевел разговор в другое русло:
– А плот откуда возьмем?
Платов смотрит на схему, чуть поправляет ягоду, обозначающую вышку с часовым, и говорит:
– Отдыхай. Еще раз взгляни сюда, закрой глаза и вспоминай, все ли детали помнишь. А я к Циркачу пройду.
Через минуту Пирожников подсел к Физику с Хуком:
– Задание мне какое-то несерьезное дали. На плоту кататься.
Физик, не отрываясь от дел, спросил:
– А серьезное – это какое? Чтоб орден за него, да еще и посмертно?
– Да нет, я как Теркин, и на медаль согласен, но и за нее же люди потели, а тут…
– Попотеем еще, – вставил Хук.
– Слышь, Физик, а тебе