target="_blank" rel="nofollow" href="#n_18" type="note">[18] в этой одежде и хоть немного не запачкаться. К сожалению, даже во Франции пока не разрешается обедать в голом виде.
Жоржет содрогнулась:
– Quelle horreur![19] Представьте, что стало бы с Папином. Или с мадам Жу.
– Совершенно не обязательно переходить на личности, Жоржет.
– D’accord.[20] Эти брюки я выбрасываю.
Беннетт вздохнул. Он и правда совершенно не умел есть аккуратно. Правда и то, что после каждой еды эти белые брюки приходилось стирать; а иногда они не доживали в чистом виде даже до десерта. Но в его нынешнем положении обновлять гардероб было совершенно немыслимо. Он решил сделать последнюю попытку спасти брюки. Они, ко всему прочему, были ему дороги еще и потому, что их подарила одна девушка из Сен-Тропе, о которой у него остались самые приятные воспоминания. Еще одно лето они протянут.
Жоржет наклонилась к нему и несколько раз ткнула в грудь железным пальцем:
– Non, non et non. Вы что, собираетесь в лохмотьях ходить перед всей деревней? Выставить меня на посмешище решили? А?
Беннетту стало не по себе. Однажды ему уже пришлось столкнуться с неудовольствием Жоржет, когда, несмотря на ее настойчивые просьбы, он отказался выбросить старинный, но еще довольно прочный твидовый пиджак. Тогда он был наказан недельным молчанием, да к тому же она так накрахмалила его исподнее, что у него потом… уфф, ему совсем не хотелось снова сердить эту дамочку.
– Ну хорошо, Жоржет. Я прикажу своему шоферу отвезти меня в Париж на следующей неделе и куплю себе новый летний гардероб. От Шарве.
– Несомненно, – в тон ему ответила она. – А я пока выиграю «Тур де Франс».
Жоржет подобрала с пола одежду и с широкой улыбкой триумфатора вернулась на кухню.
Беннетт взглянул на часы – ух ты, уже одиннадцать! Почта уже должна прийти, и, наверное, будут ответы. Прошло больше двух недель с того момента, как он разместил в газете свое объявление. Сам он провел бо́льшую часть этого времени впустую – занимался клиентом из Цюриха, который в последний момент решил, что для того, чтобы реализовать давнюю мечту о загородной жизни, совершенно не обязательно покупать дом в Провансе, а вполне можно обойтись квартиркой в Женеве. Беннетт услышал, как Жоржет на кухне довела радио до привычного ей рабочего состояния, то есть включила на полную громкость, и тихонько вышел из дому. В состоянии нетерпеливого ожидания он направился к почте в надежде на мешок ответов, сулящих ему радужное будущее.
Месье Папин прищурился из-за окошка выдачи корреспонденции, кивнул и положил на прилавок газету и большой коричневый конверт, тяжелый и пухлый на вид. Газету он придвинул к Беннетту, а конверт взвесил на ладони.
– Вам важный пакет, – сказал он. – Из Парижа.
– Ah bon,[21] – произнес Беннетт.
– С вас семь франков пятьдесят сантимов, на конверте не хватает марок. Но, если вам угодно, я могу отослать его назад.
В деревне было всем известно, что таким образом Папин зарабатывает себе маленькие pourboire: