стену и ров и находились сейчас вне пределов Парижа.
Кто и когда прорыл этот потайной ход, Юдифь не знала, но если судить по внутренней кладке, то сделано это было очень давно. Тоннель закончился большим залом, в средине которого стояла статуя Великой Матери, той самой, у которой они сегодня пришли испрашивать совета. У ног статуи в огромной медной чаше пылал огонь, а подле этой чаши кружилась в танце обнаженная женщина. Кажется, она была в трансе, и Юдифь не осмелилась окликнуть ее.
Внезапно ведунья остановилась, дрожь прошла по ее телу, и она открыла глаза, почти осмысленно глянув при этом на вошедших.
– Белый Жеребец и Белая Кобыла, – произнесла она довольно громко. – Я видела их.
– Свершилось? – с надеждой спросила Юдифь.
– Нет, – покачала головой ведунья. – Все еще только предстоит.
Юдифь и Хирменгарда сбросили с себя одежду и подошли к чаше. В двух шагах от полыхающего огня стоял столик из дерева и кости, а на столике – золотое блюдо, украшенное тонкой резьбой. Юдифь положила на это блюдо локон светлых волос.
– Это его волосы? – строго спросила ведунья. – Ошибки не может быть?
– Я посылала к нему в ложницу свою служанку. Она все сделала, как я ей приказала.
Ведунья опустила в горящую чашу руку и плеснула на золотое блюдо огнем. Локон вспыхнул, и через мгновение на блюде осталась лишь щепотка пепла.
– Нужна кровь, – тихо сказала Хирменгарда, протягивая Юдифи острый жертвенный нож.
– Из руки? – спросила та, оборачиваясь к жрице.
– Рана должна быть как можно ближе к сердцу.
Юдифь приподняла левую грудь и провела ножом по упругой коже. Капли крови пролились на золотой поднос, образовывая причудливый узор.
– Крест? – испуганно спросила Хирменгарда.
– Лилия, – строго поправила ее ведунья. – Точно такая же должна быть у него на груди или на спине.
– И что тогда? – спросила Юдифь хриплым голосом.
– Белая Кобыла отдастся Белому Жеребцу, и золотой дождь удачи прольется на всех, кто кровно с ней связан, – ответила ведунья.
Огонь в чаше при словах ведуньи вспыхнул так ярко, что Юдифь невольно отшатнулась, и на ее тень, отброшенную на стену, вдруг пал силуэт большой хищной птицы.
– Сокол, – тихо сказала ведунья. – Я была права.
Юдифь вошла в большой зал королевского замка, когда там уже находились графы и капитаны. Карла пока не было. Видимо, он проспал начало совещания, которое сам же и назначил вчера вечером ближним людям. Возможно, его задержала Тинберга, но тогда следовало бы признать, что дочь графа Герарда Вьенского делает успехи.
Для Юдифи не было секретом, что сын не любит свою жену. Этот брак состоялся по воле императора Людовика, пожелавшего привлечь на свою сторону сильного человека, однако счастье Карлу он не принес. Но если у Тинберги не хватает ума, чтобы пробудить чувство в сердце мужа, это вовсе не означает, что она не способна разбудить