еще не могу, больно. Зрение продолжает оставаться, как у крота. Вижу только какие-то расплывчатые картинки. Вливают в рот какую-то противную, вязкую гадость. Бэ… Отрубаюсь. Снова оказываюсь в моем недавнем персональном кошмаре, слышу хохот и вижу скалящиеся ухмылки, резко просыпаюсь. В темноте слышу успокаивающий голос пожилой женщины. Проваливаюсь в уже мирное сновидение.
Наконец – то наступило первое осмысленное утро после кошмаров. Солнечный лучик тепло скользит по моему лицу. Птицы заливаются на разные голоса. Тело уже не болит. Странно, так быстро все зажило? Ой, …, а быстро, это за сколько? С любопытством огляделась. Действительно изба травницы, под самым потолком разнообразные сушеные травки развешаны. Мда… глухая деревня. Деревянная изба, низенький потолок, массивная деревянная дверь и пряный терпкий аромат разнотравий. Идеально чистая комната не отличалась большим изыском: кровать, комод, крепкий шкаф с небольшим зеркалом. Видимо, я находилась на единственной кровати в этой избе, так как через открытую дверь просматривалась вторая комната, по всей видимости, служившая кухней. В ней была огромная печь, по середине стоял прочный стол с табуретками. И все из дерева. Вот где мечта пожарника, пока приехал – догорело.
– Оклемался? Вот и славненько, – сказала лекарка, прошаркав из кухни ко мне в комнату. – Я тебя по крупицам собрала, уж больно изранен был. Чудо, что выжил. Теперь сил набираться нужно.
Видимо, меня ещё клинит или моя спасительница на старости лет подслеповата стала, ко мне, как к мужчине обращается, но ладно, ей это простительно, я этой милой старушке жизнью обязана.
– Бабушка, спасибо Вам, что спасли и выходили меня, – искренне поблагодарила я.
– Бабушка? – удивилась лекарка, – давно меня так не называли, все только по имени. Приятно, спасибо, порадовал.
– Чудо просто Ваше лечение. У меня уже ничего и не болит, – от души польстила я травнице.
– Мои травки всем помогают, – незлобно фыркнула старушка, продолжая свои действия с какими-то склянками, – и нечего мне здесь во все зубы радостно скалиться.
Я рассмеялась.
– Вот выпей. Это укрепит тебя. Слабость быстро пройдет.
Я с некоторой опаской покосилась на зеленую вязкую жидкость, если будет такой же отвратительный вкус, как у предыдущего лекарства, я взвою. Бабушка лукаво прищурилась, глядя на меня.
– Пей. Это вкусно.
– Точно?
– Точно. Пей-не сомневайся, это другие травки.
Зажмурившись, опрокинула питье одним махом в себя. А ведь и правда вкусно, и уже с удовольствием облизывала с губ оставшиеся капли. Старушка с материнской любовью погладила меня по голове. Чудная старушенция.
– Надо подниматься тебе. К вечеру как новенький будешь. Залежался ты, милок.
Меня немного скривило от снова повторившегося обращения ко мне в мужском роде.
– А как вас зовут? И где я вообще нахожусь, и сколько времени я здесь? – засыпала вопросами лекарку.
– Звать