раздражаясь, крикнул старшина, шлепнув кобылу по тощему крупу.
Гриша любил наблюдать за сердящимся Маркелычем и всячески этому способствовал. Это и было его единственной отдушиной в повседневной солдатской рутине.
– Гляди, усатый, довозишься, снимут тебе просвет с погона, вернешься в сержанты, да еще и орден отберут.
– Ты хоть молчи, соплиголовый! И без тебя муторно…
В котле попыхивала доваривающаяся каша, которую, залезая на подножку, Гриша изредка помешивал деревянной лопатой. Кусая рыжий с проседью ус, старшина вращал в своей голове ворох мыслей, одна другой несбыточней и противоречивей. Заметив на противоположном склоне соседнего холма рубленую избушку с хозяйственными постройками вокруг и зеленым «Виллисом» у порога, он указал на нее.
– Видишь домик, Гришка? Небось, единоличный крестьянин живет, али лесничий. И машина, кажись, наша у порога стоит. Может штаб какой? Давай подъедем, узнаем, как и чего. Отдых кобыле нашей требуется, да и ночь уж на носу. Впотьмах заплутаем с тобой. Опять же в одиночку боязно в лесу ночевать, а на хуторе – наши, уже ж мы не сами получается. С утра встанем до свету и своих нагоним. Я так кумекаю. А?
– Все ты, Маркелыч, «скоротаем, скоротаем», – не упустил случая подначить старшину Гриша, – говорил я тебе: поедим по основному тракту, где все войска к фронту тянутся. Так нет же, угораздило тебя срезать десяток километров.
– Да я и сам Гришка не ожидал! – оправдывался старшина. – Тут на карте все так рядом! Я если б знал, что такие косогоры пойдут – ни в жизнь бы не согласился с большака сворачивать!
– Ладно, мне то что, ты начальник, ты и командуй.
– Да, не свернули б с тракта, не печалились бы, где на ночь остановиться. Там колонны сплошняком тянутся. А тут за все время один мотоциклист обогнал и все.
Последний подъем, кобыла брала явно из последних сил. Напрягая все жилы она низко клонилась к земле, роняя на нее с губ клочья пены. Въехав на подворье хутора, старшина велел Грише распрячь лошадь, а сам, потопав ногами у крыльца, обивая с сапог дорожную пыль, вошел в дом.
Справившись с заданием Маркелыча, Гриша закурил и огляделся. Дом, у которого остановилась их полевая кухня, был добротный и, судя по черным стенам и замшелому каменному фундаменту – старый. Двор вокруг дома устилала пожухлая светло-зеленая трава, а дорожки, ведущие к хозяйственным постройкам – вымощены мелким и средним щебнем и осколками глиняной посуды. Рядом с порогом стоял новенький, но забрызганный грязью, американский «Виллис». Подворье раскинулось на неширокой поляне, по всему периметру обнесенной изгородью из столбов и двух поперечных балясин. Сразу за изгородью начинался подступавший вплотную лес. В одном краю поляны Гриша заметил шесть березовых крестов с прибитыми к ним овальными табличками. Посреди поляны стоял советский Т-60. Накренив свою мелкокалиберную пушку к земле, он уныло ржавел, по края гусениц заросший травою. Гриша