которым пришлось семьдесят лет жить в «светлом будущем», созданном большевистской партией – «умом, честью и совестью эпохи». Предсказуемые своей разностью, ответы на вопрос «Что дал миру Ленин?» посыпались из «интерзнайки»:
– Голод, холод, смерть;
– дружбу народов. Счастливое детство, мороженое за 20 копеек, возможность разъезжать по стране, не боясь, что тебя взорвут;
– лампочку Ильича;
– страх за своё будущее;
– бесплатное образование и медицину;
– первую в мире могилу-трибуну;
– показал звериный оскал коммунизма;
– двадцать миллионов смертей в гражданскую войну, разруху;
– учение о социализме с человеческим лицом;
– залп из Авроры и сто лет разрухи;
– что можно жить без капитализма… разрушил все стереотипы буржуев;
– наказ: учиться, учиться, учиться. И это здорово!
– ничего хорошего не дал, кроме провального эксперимента над народом.
Хорошо, что этих противоречий отец мой не знал, иначе крепко бы задумался: он предпочитал не сомневаться в принятых решениях. Поэтому с чувством удовлетворения и осознанием гениальности вождя мирового пролетариата нарёк сына его именем.
Владимир, Володя, Влад, Ладик, Ладо – кому как нравилось. С детства непоседа и живчик, носился по подворотням с оравой мальчишек, готовых выполнить каждое его слово. Время от времени забегал домой помочь матери – и снова пропадал. Учёбой не интересовался, книжек не читал, от школы отлынивал, но влюбился в сероглазую с рыжими кудряшками девочку, похожую на испуганного птенчика, из соседнего барака.
Отец до поры до времени не давил – своих забот хватало, но, когда однажды директор школы пожаловался на отсутствие отпрыска на занятиях, Владу пришлось ощутить тяжесть его кулака, который в один из вечеров в гневе опустился на обеденный стол.
И этого хватило, чтобы привести в чувство своенравного парнишку, получавшего жизненные уроки во дворах, где драки, курение, стибривание, пацанский трёп формировали характер.
– Не учишься, иди в подмастерье, – решил отец, поставив точку в праздном шатании, – специальность получишь… И отправил тринадцатилетнего недоучившегося недоросля на недавно открывшийся танкоремонтный завод. Знакомо, не так ли?
В тылу дети работали наравне со взрослыми. Ошалевшего от вида боевых машин, участвующих в сражениях и прибывающих в свой лазарет за «здоровьем», пацана перестали интересовать сверстники.
Теперь он мотался по цехам от одного мастера к другому, постигая азы слесарного и токарного ремесла, и домой приходил с ног до головы обмазанный коричневым смазочным мазутом, пропахший бензином, прибавляя матери стирку, в которой опухали руки и ныла спина от тесного общения с корытом.
В выходные