ее ресурсов и отсутствия средств ее воспроизводства в новых условиях. В результате, порог несущей способности этой среды был преодолен, что имело ряд последствий.
Во-первых, социальная среда перестала играть роль поглотителя рисков. Напротив, стремительно атомизируясь, она стала воспроизводить их во всевозрастающих масштабах.
Во-вторых, коль скоро производство рисков выгодно, принося деньги, власть, социальный статус, то общество приобретает новый стратификационный признак: оно разделяется на производителей и потребителей рисков. Одни социальные общности или социальные группы извлекают пользу из производства рисков, другие же подвергаются их негативному воздействию.
Солидарность производителей риска может быть определена как общность людей, силовым образом «приватизирующая» национальные природные ресурсы и производственные структуры общества, включая социальный порядок, в своих эгоистических интересах. Эти риск-солидарности носят, как правило, агрессивный, экспроприирующий характер. У потребителей рисков – иная «выгода»: льготы или компенсации за потерянное здоровье, за вынужденную жизнь в рискогенной среде. Солидарности жертв риска – общности, по большей части носящие альтруистический характер, поскольку защищают не только собственную безопасность, но и безопасность территориальных общностей и даже общества в целом. Это – общности «ответа» на вызов со стороны риск-производителей. Подобные общности, как правило, создаются снизу, защищают сложившийся социальный порядок, действуют в рамках закона и мобилизуют наличные человеческие ресурсы для достижения своих целей.
В-третьих, появляется новый источник динамики социальной структуры – эмиссия энергии распада, которая трансформируется в общности «лишних» людей, как мирных, так и агрессивных, стремящихся любыми средствами вернуть себе утерянный социальный статус и достойные условия жизни. При долговременном сохранении критической ситуации в конечном случае формируется некоторое «антисообщество» или, иначе, возникает негативный конструкт, объединяющий насилие, сопротивление и страдающее мирное население.
Атомизированная среда стала ресурсом для быстрого распространения влияния старых и формирования новых риск-солидарностей (теневых, криминальных и других патогенных структур). Наконец, интенсивное формирование общностей, целиком зависимых от притока ресурсов с Запада и поэтому не укорененных в российской среде, также явилось потенциальным источником рисков. В итоге социальная среда российского общества обладает значительным контрмодернизационным потенциалом, что является препятствием для реализации любой стратегии реформирования. Социальная среда активно участвует в процессах социальной селекции. Под их воздействием постепенно изменяется качественный состав населения. Результат – ухудшение основных характеристик человеческого капитала российских граждан в целом.
Российский