не говоря уже о венках, поминках и ценах на памятники. Она вспомнила старую шутку-«Легче нового сделать, чем старого закопать». Элеонора осмотрелась. Покойная жена не особенно утруждала себя работой по дому – на мебели образовался слой пыли, пепельница забита вонючими окурками, засохший букет бордовых роз в пыльной, керамической вазе, пустые бутылки по углам. Она сняла с себя норковую, коротенькую шубку, засучила рукава, и не слушая, вяло сопротивляющегося хозяина, сначала заварила для него крепкий чай, а потом взялась за пылесос. Женщина не стала спрашивать, почему в такой тяжёлый момент, он находится один. Нет ни родственников, ни друзей, ни соболезнующих, хлопочущих соседей. Она чувствовала, что он не будет с ней разговаривать и решила вообще молчать и не лезть в его душу с вопросами. Уборка не заняла много времени. Квартира была не большая, но с оригинальным, затратным ремонтом и дорогой бытовой техникой. Пока Нора наводила порядок, мужчина сидел на застеклённом балконе и курил одну сигарету за другой. Стоял конец февраля, мокрые, грязные сугробы уже просели, но зима не собиралась уходить и кружила снежной позёмкой за огромными стёклами балкона. Мужчина сидел, закинув ногу на ногу, прикуривая новую сигарету. Казалось его совершенно ничего не интересует и не трогает. Напоследок женщина остановилась на минуту, внимательно рассматривая фотографии, развешанные на стенах. Она не увидела историю этой семьи, а только снимки эффектной, пепельной блондинки, которая демонстрировала прекрасную фигуру, шикарные наряды, а на одной фотографии женщина куталась в модную шубку из баргузинского соболя. Нора вспомнила тот случай, когда муж забрал этот товар из её салона по себестоимости, ссылаясь на то, что его друг хочет сделать подарок собственной жене. «Дорого же обходятся тебе любовницы. – горько усмехнулась про себя женщина. – Если каждой делать такие подарки, так недалеко и до разорения.» Тихо прикрыв дверь, она с пятого этажа пешком спустилась к своей машине, и ещё долго, бесцельно колесила по городу. Ей хотелось напиться в драбадан и до пьяных соплей, но машина дисциплинировала. Следующий раз они встретились, когда Элеонора приехала на кладбище с букетом белых роз. Похороны состоялись в первых числах марта, над кладбищем навис мрачный день, мелкий, мокрый снег моросил не переставая. Женщина чувствовала себя слишком праздничной и нарядной в светлой норковой шубке, с шикарным букетом и яркой, французской помадой на губах. Нора достала из сумочки салфетку, стёрла с губ косметику и пошла по аллее к свежим могилам. Она считала себя причастной и даже в какой-то мере виноватой в этой трагедии, но не очень жалела женщину, которая так глупо простилась с жизнью, даже, не успев оставить после себя наследника. И не особенно соболезновала её мужу, который был раздавлен то ли смертью, то ли изменой жены. Похороны были тихими и не многолюдными. Не было прощальных речей, громких стенаний, оркестра с траурными маршами. Люди тихо подходили, бросали горсть земли в глубокую, мрачную могилу и тихо переговариваясь отходили. Нора подошла в последний момент, когда могильщики накидали
