шоу – предварительный договор с нашими юристами.
Торино поджал губы – и от радости, и от озабоченности. Сделка наконец-то состоялась, но ему и Йохену предстояло всю ночь сидеть над прогнозами, которые Торино представлял себе лишь приблизительно. С другой стороны, Мирс все-таки клюнул. Премьера на главной странице «Ксенотьюба» для более чем десяти миллионов немецких зрителей – это слишком здорово, чтобы оказаться правдой.
– Ты все получишь, – ответил Торино и протянул руку.
Мирс крепко пожал ее.
– «Shebay» на главной странице «Ксенотьюба»? – спросил Торино, словно хотел получить устное заверение.
– Вполне возможно, – ответил Мирс и похлопал его по плечу. – Попытайся этой ночью выспаться поскорее и отправляй мне все так быстро, как только сможешь.
«“Shebay” на главной странице “Ксенотьюба”» – эти слова человек с хорошим слухом мог уловить за четыре столика от них. Как, например, мужчина, один из последних посетителей, который сидел за дальним столиком со стаканом воды. Рослый мужчина с медленными, пластичными движениями, за которыми могла скрываться взрывная жестокость. Мужчина с коротко стриженными светлыми волосами и в очках в матовой оправе из нержавеющей стали внимательно, но незаметно следил за троицей. Левую руку, которая слегка подрагивала, он придерживал правой.
Глава 21
Клара сделала еще один глоток виски и снова села за компьютер, где на экране замерло изображение: залитое слезами лицо девушки и дьявольское спокойствие ножа.
Она нажала кнопку «PLAY» и вздрогнула, когда нож снова прошелся по горлу девушки, когда ее взгляд устремился в пустоту, а спустя секунду – она показалась Кларе вечностью – из длинного разреза потекла кровь, сначала медленно, словно ощупью, неуверенно, потом все быстрее, интенсивнее, пока голова девушки не завалилась вперед. Нож и черные перчатки исчезли за кадром, экран погас.
Клара залпом допила виски и смяла стаканчик.
Она что-то увидела.
Что-то, чего раньше не замечала.
«Если я еще пару раз посмотрю это, то точно сойду с ума», – мелькнуло в голове. Но она должна узнать, что там было!
«Одна секунда, – подумала она. – Задержка между действием и результатом. Если не там, то больше нигде».
Она отмотала ролик назад до кадра, в котором появлялся нож, и начала просматривать в замедленном воспроизведении, по одной десятой секунды.
Она не обращала внимания на то, что медленный просмотр убийства превращает все в дешевую пародию и что эта медлительность делает все только хуже. Но потом она снова увидела это. Что-то блеснуло. На белом фоне. Между отдельными кадрами. Она еще замедлила показ и просмотрела кадры один за другим.
Снова белое.
И тут она увидела.
Это было имя. И цифра. Имя и цифра, которые появляются на одно мгновение, а потом снова исчезают.
Она снова отмотала назад и еще раз медленно посмотрела повтор. Потом еще раз. И еще раз.
И тогда она увидела все.
Жасмин Петерс 13
Она