месте. Не зря ее здесь кто-то поставил.
– Вот видишь, у тебя даже мысли нет, чтобы ее сломать. Ведь твой мир – это природа. Кошка на скамейке. Пруд. Деревья у воды. А мир рыжего – сломанная скамья, мертвая кошка, плохая надпись на стене. Ломая и убивая, он подгоняет мир под свой шаблон. Для него это норма. И покой. Но только до тех пор, пока он опять не увидит что-то прекрасное. Тогда он вновь сделает свое черное дело. Это всегда так – одни строят, другие ломают.
– Люди плохие, да?
– Конечно, нет. Они рождаются хорошими, потом, окружающее, лепит из них разные скульптуры. Мир не может быть полностью добрым, иначе он погибнет в неге. Не только добро спасает мир, но, и как не странно зло.
– Ведь что-то можно сделать?
– Мой друг, это безрезультатно. Кто-то бьется со злом, пытаясь его извести. А зло просто есть, и ни с кем не борется. Порой мне кажется, что зло – основа нашего мира. Представь мир абсолютно белым. Это как чистый лист бумаги. Нарисуй цветы, солнце, лес и речку, дом и собаку. Пресно получается. Но как только подумаешь, что дом может кто-то разрушить, а цветы затоптать, все сразу приходит в движение. Дом начинаешь сторожить, а цветник обносишь забором.
– А мы уезжаем, – неожиданно для себя сообщил я.
– Отдыхать, на море?
– В другой город, жить, папе дали работу.
– Очень жаль. Когда?
– Уже в этом месяце. Мы собираемся приезжать к родственникам, я буду приходить к тебе.
– А я всегда тебя ждать.
Через две недели мы начали перевозить вещи. Я пришел к Саше. На треноге стояла картина, что я увидел первый раз.
– Приготовил ее для тебя. Будешь вспоминать, наш старый парк, как мы познакомились, – он широко улыбался.-
– Возьмите, – я протянул ему кварцевую гальку, которую нашел в огороде. Она напоминала яйцо и была хорошо отшлифована временем.
Он подержал ее в руке и положил на стол.
– Не знаю, когда мы еще увидимся, и что это будут за обстоятельства. Помни, о чем мы говорили. И не забывай смотреть не мокрого художника за работой. И ещё. Принимай жизнь как есть. Людей не переделать, но можно поменять мир, и они от этого станут лучше.
Художник проводил меня до угла школы, пожал руку и после обнял. Я пошел прочь, не оглядываясь, неся в бумаге завернутый подарок. В кармане я обнаружил несколько конфет.
Город, находился в двадцати километрах от бывшего дома. Назывался смешно – почтовый ящик. Он был огражден от внешнего мира колючей проволокой, а попасть в него можно только через специальные пункты пропуска. Мне, как несовершеннолетнему, можно было выезжать из города только с родителями. К моему ужасу они крепко поссорились с родственниками.
Потом все замелькало в суете – я поступил на учебу, отслужил в армии и женился.
В тот вечер телевизор вещал канал из родного города. За унылыми политическими следовали тусклые культурные новости. Диктор, смакуя каждое слова рассказывал про немолодую женщину-художника. Кадрами кинопленки поползли её картины: старый