сарае Эрмин обнаружила две скамейки, с которых от сырости слезла краска.
– Все-таки лучше, чем ничего. Мы заказали столяру шесть стульев. Будут готовы к концу недели.
Индианка только поддакивала, голова у нее слегка кружилась из-за всех этих хождений туда и обратно, знакомств с чужими людьми, к которым она бы и близко не подошла при других обстоятельствах. Но Киона с аппетитом поела и, казалось, получала удовольствие от этой суеты.
В час дня Эрмин ушла в банк. Странным образом она почувствовала, что освободилась от страшной тоски, в которой пребывала уже несколько недель.
«Мне на пользу двигаться, видеть новые или знакомые лица, – думала она, – я должна быть сильной, все мне это твердят. Когда я об этом думаю, то вспоминаю, что даже Овид Лафлер призывал меня быть мужественной! Честно говоря, мне это больше по душе, чем лицемерное сострадание… Я постараюсь быть полезной людям этой долгой одинокой зимой без Тошана. Каждый вечер будут писать для него отчет о прошедшем дне, мне это поможет. Мне будет казаться, что я рядом с ним».
Управляющий банком, месье Клутье, принял ее предельно радушно. Лора открыла у него счет, и теперь он мог поздравить себя с тем, что приобрел двух клиенток с внушительными доходами. Молодая женщина уладила кое-какие мелочи, продемонстрировав известную легкость в общении, которая и требовалась. Потом сняла деньги со счета. Хотя она беседовала, светски улыбаясь, в памяти у нее то и дело возникал образ маленькой сиротки, пригретой монахинями. Благодаря чудесному, дарованному небесами таланту девочка, подобранная зимней ночью, стала знаменитостью. Сегодня молодая женщина владела пусть скромным, но состоянием.
Углубившись в свои мысли, она вышла из банка, говоря себе, что при желании могла бы теперь остановиться в замке Роберваль и, сидя за огромным столом в ресторане, слушать выступление артистов, которое проходит там в конце сезона.
«Нет, – подумала она, – я бы не смогла! Так странно, сперва я была робким подростком, переодевалась рядом с кухней, а повар предлагал мне кашу и смеялся над моим прозвищем – Снежный Соловей! А теперь оказалась по другую сторону, где грумы и официантки смотрят на меня как на богатую туристку, нет, я так не смогу! Я принадлежу своему поселку-призраку, моему дому, притаившемуся в лесной чаще, на берегу реки Перибонки…»
Глава 5
Время тайн
Роберваль, в тот же день, понедельник, 11 декабря 1939 г.
Занятая своими мыслями, Эрмин направлялась к Шинуку, который спокойно ждал ее на обочине заснеженной дороги. Навстречу ей шли две монахини в длинных черных платьях, их головы покрывали белые накидки. Одна из них явно была уже преклонного возраста, потому что опиралась на палку. Ее худое, изборожденное морщинами лицо показалось Эрмин знакомым. Да, она была в этом уверена. Но тут другая монахиня резко повернула голову и тихо воскликнула:
– Господи, благослови! Это же наша Эрмин!
– Сестра Викторианна! Какой сюрприз! – ахнула Эрмин.
Бывшая послушница, взяв ее за руки,