воняет спиртным и потом. Лучше пойди проспись.
– А как насчет того обещания, которое ты дала мне утром? – усмехнулся Делсен. – Ты ведь мне кое-что обещала. Так что бегом в постель!
– Делсен, мне за тебя стыдно. Неужели у тебя была какая-то необходимость напиться именно в этот вечер? Мне нужно с тобой поговорить, это важно, и нужно, чтобы ты меня выслушал. У меня есть кофе. Он холодный, но от него ты, возможно, немножко протрезвеешь.
Делсен в ответ лишь обхватил девушку руками за талию и попытался поцеловать ее в губы. Киона стала яростно сопротивляться, не подозревая о той опасности, которой она себя подвергает.
– Когда-нибудь, возможно, и свершится то, к чему ты так стремишься. Когда-нибудь, но не сейчас, – сказала Киона суровым тоном. – Я считала тебя пострадавшим, считала тебя человеком, которого нужно спасать и о котором нужно заботиться, но теперь я понимаю, что ты этого не заслуживаешь. Делсен, ты ранил ножом священника, причем старика, да? Ты ведь вроде бы скрываешься от полиции из-за каких-то мелких краж, совершенных тобой в различных местах. А может, по какой-то иной причине? Рассказывай! Я тебя видела!
Ошарашенный данным обвинением, Делсен замер и посмотрел на Киону недоверчивым взглядом.
– Такого не может быть, ты не могла меня видеть, – пробормотал он. – Кто тебе рассказал об этом? Полиция узнала обо всем и рассказала китайцам?.. А я, может быть, даже горжусь тем, что совершил, понятно? Ты что, забыла о том, что монахи делали с нашими братьями в интернате?
Он посмотрел на Киону с угрозой. Ей следовало бы броситься наутек, поскольку он сейчас выпустил ее из рук, но она не могла этого сделать: ей очень хотелось узнать правду, хотелось победить в себе то чувство, которое она испытывала к этому юноше вот уже несколько лет.
– Этот старый священник – хороший человек, очень хороший, я это чувствую. Если ты хочешь отомстить за то, что тебе довелось пережить, нападай на того, кто действительно в этом виноват, то есть на монаха Марселлена, а не на первого попавшегося священника. Паршивых овец в большом стаде служителей церкви отнюдь не много. Среди священников нашей страны есть самые настоящие святые, и они не должны отвечать за грехи тех, кто нарушает свою клятву творить добро.
Делсен с туповатым видом посмотрел на нее своими оленьими глазами, а затем криво усмехнулся.
– Заткнись! – рявкнул он. – Хватит с меня твоих разговоров и твоих красивых слов!
Однако затем он, оробев от выражения лица Кионы, отступил на шаг назад. Ее изящные черты исказились, и она на какое-то время перестала быть самой собой. С ней происходило нечто такое, чему не раз доводилось быть свидетелями Жослину и Эрмин. Она сейчас совсем не была похожа на себя и казалась существом непонятно какого возраста, наделенным даром, происхождение и значимость которого были Делсену неведомы.
– Проклятая ведьма – вот кто ты такая! – наконец процедил сквозь зубы Делсен.
– Мне плевать на то, кто я такая! Я уже привыкла к тому, что ко мне относятся как к ведьме. А вот ты – обманщик и вор. Ты позоришь