агента для того, чтобы заручиться покровительством этой страны против Франции. Все это я прекрасно знаю, потому что государственные тайны никогда не могут быть укрыты от моей проницательности. Прекрасно; в таком положении были дела, когда Наполеон разбил пруссаков под Йеной. Тогда Годой видит, что дело плохо, потому что император недоволен им за прокламацию, на которую у нас и во Франции смотрели чуть ли не как на объявление войны. Он посылает в Германию посланника с извинением к Наполеону и получает его, но уже не заводит и речи о разделе Португалии. Все это я знаю из самых верных источников. Как видишь, племянница, никто теперь и не говорит о разделе Португалии. То, что происходить теперь, гораздо серьезнее, но я не имею права разглашать это… Вы одобряете мою скромность, сеньора Пена? Вы согласны со мной, что осторожность родная сестра дипломатии?
– О, дипломатия! – аффектированно воскликнула моя госпожа. – Бонапарт, объявление войны, прокламации! Как все это интересно! Я ужасно люблю политику. Сегодня я положительно в восторге от разговора с вами, маркиз!
– Вы совершенно правы, – с удовольствием заметил дипломат. – Когда я был посланником в Вене в 84-м году, то все придворные дамы не могли наслушаться моих рассказов; они так и ходили за мной толпою.
– Это очень понятно, – ответила сеньора Пепа, – и я прошу вас, маркиз, расскажите мне что-нибудь об Австрии, о Турции, о Китае, о проектах войны, особенно о войне.
– Оставим на сегодняшний вечер этот скучный разговор, – сказала Амаранта. – Надеюсь, дорогой дядюшка, что вы не принадлежите к числу лиц, поддерживающих нелепое мнение о том, что будто бы Годой вместе с Бонапартом намерен отправить королевскую семью в Америку и сам сесть на испанский престол?
– Племянница, ради всего святого, не заставляй меня высказываться; не заставляй меня забывать великую истину, что осторожность есть родная сестра дипломатии!
– Не менее нелепо думать, – продолжала коварно племянница, – что Наполеон посылает свои войска в Испанию для того, чтобы передать испанскую корону Фердинанду. Наследник престола не может нуждаться в помощи какого-то иностранного выходца для того, чтобы сместить своего отца.
– Полноте, полноте, сеньоры, о таких важных делах нельзя так легко судить. Если бы я решился высказаться, то вы так испугались бы, что не в состоянии были бы ужинать!..
Как раз в это время ужин был готов, и я начал накрывать на стол. Исидоро и Долорес, перейдя к столу, по приглашению моей госпожи, приняли участие в общем разговоре.
– О чем это вы толкуете? – сказала Долорес. – Разве мы собрались сюда для того, чтобы рассуждать о том, что нас вовсе не касается?
– Так о чем же нам говорить?
– О чем-нибудь другом, ну, хоть о балах, о бое быков, о представлениях, о стихах, о костюмах…
– Вот еще! – с презрительной усмешкой произнесла моя госпожа. – Если вы можете говорить о том, что вас интересует, то почему же и нам не делать того же самого?
– Теперь я понимаю, почему Пепа так