перепуганные вопли. И призрачный старичок сделал громоподобное сообщение: – Дульгерия Дарремия, за документами явитесь в деканат!
Еще один щелчок – портал закрылся, дух возвестил: «Теперь все твое». Всем моим оказалась абсолютно пустая комната, серая и мрачная, как тюремный блок.
– А мебель куда дели?
– На проверку ушла, вернется через час, – ухмыльнулся и исчез, и уже через эхо-порт прогремело: – «Может, через два!»
До конца дня и даже ночью, когда прибыла наконец-то немногочисленная и весьма потрепанная проверкой мебель, я, ввиду большой и чистой совести, мучилась чувством вины перед неизвестной Дульгерией. На нервной почве пропустила ужин, забыла распаковать вещи, освободить бедного Гирби и узнать расписание на завтрашний день, зато придумала длинную возвышенную речь в защиту прав отчисленной девушки. И когда на востоке забрезжил рассвет, я поставила точку в тщательно продуманном получасовом монологе, повернулась на бок, обняла подушку и решила провалиться в сон.
Как вдруг окно с едва уловимым скрипом открылось.
– Дулька, – послышалось оттуда, – Дуль, твоя кука сбежала и заказы больше не ведет. А мне трава нужна. Позарез. Слышишь?
– Нет, – ответила я.
– Как нет? – удивился неизвестный. – Ты что, с собой не привезла?
– Дульгерии здесь нет.
– Да есть ты. Вон, я тебя вижу! – возмутились в темноте, и окно скрипнуло отчетливее, словно бы гость решился войти.
А это уже наглость и нарушение личной территории, которое в академии должно караться. И где, спрашивается, Нваг-нваг Севой с его правилами и предупреждениями? Хлопком включила магический ночник, поднялась на локте, чтобы ответить: «А это не она», но, узрев визитера, заорала не своим голосом: – А-а-а-а-а!
От окна послышалось такое же удивленное «А-а-а!», но в мужском исполнении и удаляющееся, в процессе приближения к земле. Длилось оно недолго – всего семь этажей высоты, но было исполнено столь пронзительно, что мой ночник потух, а я испугалась уже не столько визитера, сколько последствий его падения. Хоть бы выжил!
Но не успела ног на пол спустить, как в окошко поскреблись…
– Дуль, трава есть? – поинтересовались хриплым голосом.
– Н-н-нету… – прошептала я.
И уже другой визитер с досадой:
– Совсем?
– Полностью! – заверила чистосердечно.
– Жаль, – ответил третий, и все удалились. Или не все, потому что снаружи вдруг спросили сипло: – А водица осталась?
– Ни капельки, – простонала невыспавшаяся я, уже мечтая встретиться с этой предприимчивой умницей и помочь ей не с возвратом в академию, а с попаданием за грань.
– А порошки? – прохрипел кто-то, вызвав у меня тихий ик.
– Нет! Ничего нет… и даже Дульгерии нет! Передайте, пожалуйста, остальным. Тут не аптека!
– Да знаем мы, – ответил уже кто-то другой и расстроенно вздохнул.
Вздохнуть-то вздохнул, но никому ничего не передал. И за следующие полчаса я только и делала, что попеременно бегала из спальни