вы хорошо знакомы с Безруковым?
– Не лучше, чем с остальными.
– Что он за человек? Кто его друзья? Какие у него увлечения?
В старушечьих глазах зажглось любопытство:
– Тогда и я вас спрошу: Тихон Иванович жив?
– Жив, но пребывает в беспамятстве.
– Он не умрет?
– Все будет хорошо. Я в этом уверена. Так что насчет его увлечений?
– Знаете, как Безрукова прозвали наши пансионатские? – спросила старуха.
– Нет.
– Его прозвали Следопытом.
– И что это значит?
– Он был очень собранным и внимательным человеком… – старуха перекрестилась. – Тьфу-тьфу-тьфу! Прости мою душу грешную! Не был, а есть. Безруков все обо всех знает и все замечает. Он в курсе всего, что происходит в пансионате. Возможно, просто любопытный или глазастый, как говорят. Все утерянные вещи находит Безруков. Он первым замечает потерянные шарфы, очки, телефоны. Был, например, случай: Васильева Эльвира Самсоновна потеряла свою косметичку…
– Кто такая Васильева?
– Оперная певица, драматическое меццо-сопрано…
– До сих пор поет?
– Нет, что вы! Ей почти восемьдесят.
– Но Артюхова-то еще играет на сцене.
– Артюхова – талант, – Темьянова покачала головой. – А Васильева – просто стерва.
– Что это значит?
– Со временем поймете.
Дайнека недовольно пожала плечами:
– Все только и обещают, что когда-нибудь я все пойму.
– Так вот, – продолжила старуха. – Когда Васильева потеряла косметичку… А она повсюду ее с собой таскает. Жить без нее не может. Красится, как базарная шлюха…
– Лукерья Семеновна!
– А что я сказала? – удивилась Темьянова. – Шлюха – литературное слово. Читайте классиков, дорогая.
– Безруков нашел ее косметичку? – догадалась Дайнека.
– И знаете где? В круглой беседке.
– В ротонде? Недалеко от забора?
– Как думаете, что Васильева там делала? – старуха не по-доброму закивала и понизила голос: – Предавалась разврату.
– Слишком радикально, – улыбнулась Дайнека. – Возможно, у нее было свидание с каким-нибудь старичком.
– А я про что говорю?
– Может быть, хотите выбрать другую книгу? – сменила тему Дайнека.
– Сначала отдам ту, что прочла, – старуха взяла с колен книжку и положила перед ней на стол.
– Ого! – Дайнека даже присвистнула. – Исайя Берлин![5]
– Должна признаться, я мало что поняла, – смутилась Темьянова. – Взяла наугад и ошиблась.
– По крайней мере, вы попытались…
– Могу выбрать другую? – осведомилась Лукерья Семеновна.
– Конечно. Проходите, пожалуйста.
Старуха взялась за колеса инвалидной коляски и покатила между книжными стеллажами.
Дайнека отметила книгу Берлина и отложила для себя. Как только она закончила, в библиотеку вошла Татьяна Ивановна Песня. Приветствуя директрису, Дайнека поднялась