скажи что-нибудь».
– Ох, принц, – прогресс, однако, девушка перестала меня титуловать «высочеством» в обращении, это уже прямое приглашение к интиму, – вы, наверное, всем девушкам такие слова говорите, зная, как наша сестра падка на лесть. Особенно такую тонкую.
А на меня она уже просто навалилась. Пришлось даже самому прислониться к каменному зубцу, ограждающему башню.
– Ну так где ваша кожаная флейта и как на ней играть? – Она положила свою ладонь на мою, под которой была ее грудь, и слегка надавила.
Ладно, девочка, сама напросилась. Я снял руку с ее груди, расслабил завязки на гульфике, потом взял ее руку и резко засунул к себе в святая святых.
– Что это? – растерялась девушка от неожиданности и слегка напряглась.
Рука Иоланты чуть дернулась назад, но я ее удержал, поясняя:
– Это и есть кожаная флейта. Сейчас я тебя буду учить, как на ней играть изумительные по красоте мелодии.
«По всем методикам двадцать первого века», – добавил я мысленно.
– О, Франсуа, что вы делаете? – выдохнула девушка осуждающим тоном, однако ничего не выпуская из руки…
Ничто не остается незамеченным и ничто не остается безнаказанным. Особенно в таких маленьких общностях, как замок. За ужином, изрядно приняв на грудь, старый барон, сверля меня глазом, как буравчиком, все же выдвинул мне претензию:
– Ваше высочество, при всем моем уважении к вашему сану, я бы все-таки попросил не кружить голову моей девочке, которая только-только вышла в мир из монастыря кармелиток, где проходила обучение. Никто в ее возрасте не сможет устоять перед принцем, особенно если он такой златовласый красавчик, как вы. Но вы-то должны сознавать свою ответственность…
Наверное, человек пятнадцатого века был бы уже надежно приперт к стенке несложными аргументами, которые на меня обрушил старый барон. И человеку пятнадцатого века ничего не оставалось бы иного, как сознаться и покаяться. Рубаху рвать, пуп царапать… И в итоге чем-то компенсировать свое прегрешение. Возможно даже свадьбой. Как там в шутку говорили в России миллениума: за руку брал, в глаза смотрел – женись! Нет, жениться бы никто не заставил, невелика птица – дочь провинциального барона. Но нарушение закона гостеприимства – это несмываемое пятно на репутации. Это серьезно. И чревато последствиями.
Но, слава богу, за годы советской власти, а особенно последующие десятилетия «дерьмократии» и господства пиара, демагогии русских людей обучили так, что я бы мог давать уроки Макиавелли. Это учитывая, что я был далеко не самый продвинутый в данной общественной дисциплине. Хотя, если взять мой многолетний опыт написания годовых отчетов, то…
– Барон, – поглядел я в его буравчики чистым и ничем не замутненным взором. – Могу дать вам честное слово кабальеро, и даже поклясться на Святом Писании, что после встречи со мной ваша внучка осталась такой же целой, как и до нее. Девственность ее никак не пострадала, если вы об этом печетесь. Просто она показала мне великолепные виды с ваших стен – они