была на складах, – уточнил начальник полигона. – Она сохранилась?
– Так точно. В настоящий момент пустая она, – ответил фельдфебель.
– Вот туда срочно все эти ящики с новыми гранатами и сложишь, прикрыв от дождя. Не хватало нам, чтобы еще склад боепитания на воздух взлетел вместе со всем полигоном.
– Будет исполнено, господин майор, – взял под козырек Эллпе.
– Тогда что стоишь тут? Действуй.
Когда за фельдфебелем захлопнулась дверь, майор спросил персонально меня:
– А ты, Кобчик, что думаешь об этом? Выдай-ка нам очередную свою завиральную идею, – усмехнулся он в усы, но без злобы.
– Да чтоб у меня хоть одна такая завиральная идея завелась, – с завистью выговорил лейтенант Щолич, забычаривая папиросу в пепельнице, где окурки лежали уже горкой. – Я бы уже богатым был.
– Я думаю, господа, что причина в новой взрывчатке, – выдал я свою версию. – Но тут необходимо химию смотреть. Специалист нужен узкий, а у меня только школьный курс. Но чуйка об этом верещит громко.
– Вот-вот… – всколыхнулся инженер, – наша пушка тут ни при чем.
– Контрразведка все выяснит, – наванговал Щолич.
– Извини, Кобчик, но покидать полигон до приезда представителя военной прокуратуры я тебе запрещаю, – заявил майор Многан.
– Записку-то хоть в город с вашим посыльным отправить можно? – спросил я у него, понимая, что на полигоне я застрял надолго.
– Кому записку? – спросил майор с некоторой опаской в тоне голоса.
– Точнее две записки, господин майор. Одну семье, что я тут задерживаюсь, чтоб не беспокоились понапрасну. Вторую – генерал-адъютанту Онкену, что я задерживаюсь у вас из-за состоявшегося на полигоне инцидента.
– А без этого никак? – с надеждой спросил Многан.
– Никак, – твердо ответил я. – У меня приказ генерал-адъютанта сегодня вернуться в город и предстать пред его светлые очи в правом крыле дворца. Так что либо сам я, либо депеша от меня сегодня должны быть в его канцелярии.
7
– Наливай, не жалей, – поторопил я Эллпе нравоучительной проповедью, – и гения нашего не пропусти. Нам после такого лечиться надо долго – нервные клетки не восстанавливаются. И нет ничего лучшего из лекарств, чем хорошо очищенная можжевеловая водка. – Ну, за то, что мы сегодня живы остались… Вздрогнули…
Поднял я тост и залпом опрокинул в рот содержимое граненой стопки.
– Молодец, фельдфебель, – проговорил я с набитым квашеной капустой ртом, ощущая, как тепло от выпитой водки разливается «по зебрам». – Хорошо рецепт усвоил. Можешь после войны водочный заводик открывать. Миллионером станешь. Обязательно. Лишь представь себе, сколько народа после фронта сопьется, чтобы только забыть ужасы окопной войны… Ты только заранее рецепт можжевеловки запатентуй. А то стырят, оглянуться не успеешь. И патентуй по-хитрому… просто рецепт водки, настоянной на можжевеловых шишках. Не раскрывая тонких секретов производства.