технических специальностей без различия сословий давали спокойно доучиться и призывали их только после защиты дипломной работы на тех же основаниях, что и дворян. Что часто приводило к таким, на мой взгляд, курьезам, как воинское звание инженер-ефрейтора. Они также после года солдатской лямки могли пойти на краткие офицерские курсы и продолжить службу уже в корпусе военных инженеров или дослужить оставшиеся два года инженер-юнкером с выходом в отставку инженер-лейтенантом. Но таких высоколобых солдат чаще можно было встретить на флоте, чем в пехотной казарме.
Гуманитарии служили так же, как и необразованные, кроме переводчиков и юристов, которые со второго года служили по специальности.
В первый год службы ни дворянам, ни бывшим студентам никаких поблажек не давали – гоняли и в хвост и в гриву, как и всех. Император считал, что не понюхавший портянок в казарме изначально плохой офицер, так как солдатской жизни не знает. А как можно успешно командовать теми, кого не знаешь?
Ни титул, ни древность рода, ни образовательный ценз, ни размер состояния значения не имели.
А по поводу активных возмущений решениям медкомиссии, то ларчик открывался просто – для государственной службы требовалось такое же наличие здоровья, как и для армии. При этом никаких ограничений для частной инициативы в империи не было. Только для госслужбы.
Но гражданин всегда и везде имел преимущество перед подданным. Даже государственные заказы при прочих равных условиях передавали гражданам. Такое вот стимулирование полновесным кройцером.
Как императору удалось таким образом прижать не только родовитых дворян, но и толстосумов третьего сословия – ума не приложу. Но ведь сумел. Сроку на реформу госслужбы было положено пятнадцать лет. Таким образом, через пятилетку удалялись в отставку все чиновники, не служившие в армии, и заменялись дембелями.
Так что при очередном уточнении списка налогоплательщиков, которые в империи составлялись каждые пять лет, меня все равно бы призвали в армию. Но добровольцы имели десятипроцентную льготу по налогам всю оставшуюся жизнь. Кузнец меня фактически облагодетельствовал, только я еще этого не сознавал и был на него очень зол, хотя и понимал его мотивы.
Медкомиссию я прошел на ура и был признан годным к службе без ограничений.
Потом нас всех переодели в хлопчатобумажную униформу светло-горчичного цвета. Выдали сапоги, щетку, ваксу, ремни и ранцы, подворотнички, иголки и нитки. Все пока без знаков различий. И дали время привести себя в порядок до ужина.
Подворотнички оказались у всех одного размера, для меня короткого. И, чуя предстоящую раздачу звиздюлей от сержантов, я просто оторвал полоску от чистого носового платка и подшил ее к воротнику на найденный около палатки кусок конопляной бечевки. Получилось аккуратно и даже красиво. Главное, что бечевка не проволока, щупай ее не щупай, она мягкая.
Иголки с нитками я прикрепил за отворот