что тут происходит, не поняла?
«Хозяюшка» молчит и теребит пульт от телевизора. У нее пухлые и не очень красивые ладони. Брат Марио разводит руками, а потом озадаченно хлопает себя по бедрам. Он еще раз всматривается в обручальное кольцо сидящей в кресле, потом переводит взгляд на маленькую грудь, тонущую в алых маках. Дюймовочка принимается колоть сыр с остервенением – она вонзает рапиру прямо в центр айсберга и тянет на себя обеими ручками.
– Что тут происходит, я спрашиваю? Что это ты тут раскомандовалась? – Красавица театрально обводит зрителей взглядом.
Она спускается по лестнице – спина прямая, плечи назад, с носка на пятку, с медленным покачиванием на мыске, как по подиуму. Полотенце развязывается и соскальзывает на пол, но она профессионально не обращает на это внимание. Пожалуй, она похожа на Минерву – в том виде, в котором ее могут имитировать в ночном клубе перед началом эротического шоу.
Минерва обходит парализованного Марио и продолжает свой речитатив:
– Тебе что сказали? Где твое место? Во флигеле твое место! Во флигеле! И входить со двора! Чтобы людям жить не мешала! Машину тебе оставили, флигель тебе отвели – живи, молись! Радуйся!
Молчание женщины распаляет Минерву по тому же военному закону, по которому бегство врага заставляет оборонявшуюся армию пуститься за ним вдогонку:
– Пожалели тебя – спасибо скажи! Спасибо людям скажи! Не развелся что – так это от нехватки времени! Так что сиди, молись! Во флигеле! И свою эту… – Красавица долго не может подобрать слово для обозначения девочки и в результате выдает нечто не вполне подходящее: – Эту прошмандовку свою, свою прошмандовку эту малую при себе держи! Чтобы из флигеля не высовывалась!
Дюймовочка дробит отвалившийся от глыбы сыра кусок быстрыми сильными ударами. Рапира зажата в кулачке, девочка полностью сконцентрирована на серебряном блюде и, кажется, не слышит, как взрослые ссорятся. Женщина, смотревшая телевизор, в библейской надежде повернула голову к белым дверям, венчающим лестничный пролет. По ее щекам крадутся вниз два влажных ручейка.
– Еще раз тут рот раскроешь – я тобой займусь! Поняла? Отложу все и займусь! Дам под жопу – полетишь в панельку в Малиновке! Тридцать квадратов, до метро шесть остановок!
Поразительно, как красавица умудряется выкрикивать это, не сильно повышая голос, сохраняя его хрустальную певучесть. Сцена все больше озаряется некой глобальной неправильностью, собственной невозможностью, как тот момент во Второзаконии, где Бог обращает жену Лота в кусок соли только потому, что та обернулась посмотреть, как силы небесные зачищают Содом и Гоморру. И «Сарабанда» Генделя слышна все сильней. Брат Марио прикинулся статуей. Зрачки его приобрели квадратность и неподвижность компьютерного пикселя.
Женщина в кресле размазывает ручейки по лицу тыльной стороной ладони. Ее тело неподвижно, а движения медленны.
Минерва усмехается:
– Или,