которыми наградила её природа. Родители чуть ли не каждый день вторили ей, что она должна помнить о своём положении дочери посла великого государства и, сообразуясь со здравым смыслом, подойти к вопросу о браке со всей серьёзностью. Ей не позволялось влюбляться, ни в коем случае. Об этом ей сообщили сразу же, как только родители приметили, что девушка флиртует с симпатичным юнцом, служащим у её отца.
К сожалению родителей, Адриана была девушкой страстной и не собиралась гнушаться своими собственными желаниями и порывами сердца. Благо, помимо этого, дочь посла была тщеславной особой и не намерена была выходить замуж за какого-то там мелкого писца. Она метила гораздо выше и избранника выбрала бы знатного. Кроме того, она считала, что ей было не дано познать прелести искренней, настоящей любви, хоть она и утверждала, что любила всех своих воздыхателей. Адриана скорее любила саму идею любви, чувства невесомости и лёгкости в теле. Ей нравились безрассудные поступки её поклонников, песни, стихи, написанные в её честь и кардинальное преображение своей внешности, которое происходило после любовных утех. И, несмотря на то, что девушка была незамужней и ей категорически запрещались сексуальные связи с мужчинами, т. к. она могла опорочить себя, свою семью, и попросту забеременеть, Адриана уже с 14 лет не была девственницей.
Родители об этом, безусловно, не знали. Девушка была чрезвычайно осторожна в этих делах, не только скрывая их ото всех, но и предотвращая попадание семени в своё чрево. Адриана была уж слишком самовлюблённой, чтобы позволить себе забеременеть, не будучи при этом замужем за богатым мужем, но и отказываться от получения неземных наслаждений она не собиралась. Благодаря одной из служанок, заметившей, что дочь её господина проводит слишком много времени наедине с одним из гонцов её отца, она осмелилась поговорить с девушкой и дать ей пару советов на счёт предохранения от зачатия.
Оказывается, служанка Бьянка в прошлом была куртизанкой во дворце французского короля и знала почти всё, что было связано со сношением. И, получая от Адрианы щедрое вознаграждение, служанка хранила её секрет и давала ей всё больше советов по части сексуальной жизни. Сейчас Адриане было уже 16 и, хотя она уже как два года могла бы быть замужем, её родители не спешили выпускать девушку из семейного гнезда, они всё ещё искали ей подходящую кандидатуру, как среди французских холостяков, так и английских.
Они жили во Франции больше пятнадцати лет, и за это время Адриана ещё ни разу не побывала у себя на родине, в Англии. Теперь же её отец, герцог Шепард, получивший этот титул благодаря жене и состоящий при этом послом Англии во Франции, выхлопотал для своей дочери место в свите королевы Англии, Сесилии, из рода Девиарт, принцессы Шотландской. Мать Адрианы, герцогиня Шепард, противилась желанию мужа, убеждая его не отправлять девочку так далеко, что было довольно-таки странно, ведь герцогиня не питала тёплых чувств к собственной дочери, но посол настоял на своём.
И теперь Адриана предвкушала поездку в далёкое королевство, которая должна была вскоре сулить ей новые приключения, перспективы и возможность удрать из родительского дома и распустить крылья в загадочной и неизведанной ею стране.
Сегодня утром дочь посла подняла на уши всех слуг, приказав им проветрить все комнаты во дворце, перестирать всё бельё, украсить гостевые комнаты купленными ею картинами, турецкими коврами, закупить как можно больше продуктов для шикарного ужина и пригласить столичный оркестр. Мать девушки предпочла остаться в стороне от бытовых дел, она всё вверила в руки своей дочери, которая была только рада покомандовать слугами. Посол как всегда был занят работой, но обещал вернуться к вечеру, когда как раз прибудут гости. Но сердце девушки забилось сильнее, когда кто-то из слуг объявил о прибытии важных персон по полудню. На секунду Адриану одолела паника, она накричала на слуг, но уже через пару мгновений взяла себя в руки и вышла из дворца.
Перед ней восседали четверо всадников. Отец оказался одним из них, он давал указания конюху и весело шутил о чём-то с гостями. Когда Адриана подошла к ним, все обернулись к ней лицом и еле сдержали возглас восхищения. Одним из гостей был тучный мужчина тридцати пяти лет, в костюме светлых оттенков по последней французской моде: тонкая рубашка с кружевным воротником и манжетами выглядывала из-под дублета, обшитого золотом и серебром. Помпезность и вычурность наряда говорили о том, что этот человек был французом, не боящимся кричащей экстравагантности в одежде. Другими двумя всадниками были англичане, это она поняла не только по их скромной, сдержанной одежде, но и по их чёткому произношению английских слов. Здесь, во Франции, у Адрианы было не так много разговорной практики английского языка, но и те, с кем ей удавалось поговорить, говорили с явно выраженным французским акцентом. Девушке показалось, что одного из этих англичан, того, что был гораздо богаче второго (это было заметно по поясу, украшенному жёлтыми бриллиантами), она уже когда-то видела. Его лицо ей показалось знакомым, хоть она точно не могла сказать, где его видела.
Адриана присела в глубоком реверансе, опустила голову долу и расплылась в улыбке. Ей нравились все эти игры, при которых она надевала маску благочестивой и скромной девушки, хотя на самом деле была