в панике завизжали, но я выругался и, оттолкнув их, схватил свои вещи. Не так-то просто одеваться, когда ищейки висят у тебя на хвосте, но мне хватило ума понять, что нам не уйти далеко, если мы не будем в полной экипировке – попробуйте-ка прогуляться по Сент-Джеймсу вечером, держа штаны под мышкой!
– Бежим! – кричит Спиди. – Они сейчас придут!
– А нам что делать? – заскулила рыжая потаскуха.
– Делайте, что сочтете нужным, – говорю я, влезая в башмаки. – Приятной вам ночи, леди.
И мы со Спиди выскользнули в коридор.
Везде царил хаос. Создавалось впечатление, что в игровом зале идет всеобщая потасовка: треск ломающейся мебели, визг проституток, чей-то рык: «Именем королевы!» Спускаясь, мы видели выглядывающих из дверей комнат перепуганных шлюх и мужчин разной степени раздетости, мельтешащих в поисках дороги к бегству. Один жирный подонок, совершенно голый, молотил в дверь, истошно крича: «Люси, спрячь меня!»
Но он зря старался, и бросив, на него прощальный взгляд, я заметил, как толстяк пытается укрыться за софой.
В наши дни люди даже не представляют, как дьявольски суровы были законы сороковых по отношению к игорным притонам. Полицейские постоянно устраивали рейды на них, а владельцы держали сторожевых собак и дозорных на случай облавы. В большинстве заведений имелись также специальные потайные места для игорного снаряжения. Так что карты, кости и столы исчезали в один миг, и поскольку у полицейских не было права проводить обыск, то при отсутствии доказательств, что здесь шла игра, их действия трактовались как незаконное вторжение и взлом.[7]
Очевидно, им удалось-таки накрыть «Майнор-клаб» на горячем, и, если нам не удастся по-быстрому сделать ноги, нас ждет полицейский участок и скандал в газетах. Внизу заверещал свисток, шлюхи завизжали и попрятались за дверьми, послышался топот поднимающихся по лестнице ног.
– Давай сюда, – говорю я Спиди, и мы ринулись в другом направлении. Там оказалась верхняя площадка. На ней никого не было, и мы скорчились под перилами, выжидая, что будет. В двери внизу уже колотили. Кто-то подбежал к нам. Это был миловидный пухлый юноша в розовом сюртучке.
– Ах, боже мой! – простонал он, растерянно оглядываясь. – Что скажет матушка? Где же спрятаться?
– Давай сюда, – говорю я ему, быстро пораскинув мозгами, и показываю на закрытую дверь.
– Да благословит вас Господь, – говорит он. – А как же вы?
– Мы задержим их. Ну давай же, болван.
Он исчез внутри. Я подмигнул Спиди, стянул у него с груди шейный платок и бросил его у закрытой двери. Потом мы на цыпочках прокрались в комнату на другой стороне площадки и спрятались за дверью, которую я предусмотрительно оставил распахнутой настежь. Судя по отсутствию активности и толстому слою пыли, этот этаж явно был заброшен.
Тут появились ищейки. Увидев платок, они издали радостный клич и выволокли розового юнца наружу. Как я и рассчитывал, нашу комнату они не тронули, здраво рассудив, что никто не станет