как мясо.
– А эти – мои! – с вызовом сказал парень, указывая на тушенку. – Крутись как хочешь, но до возвращения на базу еды у меня больше не проси!
– Ладно, – на этот раз достаточно естественно подтвердил Рыжик. Да и вообще – грязный, исцарапанный, исхудавший, он гораздо больше походил на человека, чем типовой мордоворот в бронежилете. Даже у ввалившихся глаз словно какое-то выражение появилось.
Отсутствие ложки киборга не смутило – тут же откупорив банку, он выхлебал густую желтоватую жидкость прямо через край, а потом разорвал жесть, как бумагу, и тщательно вылизал изнутри.
Глядя на него, Олег не выдержал и вскрыл тушенку. Ее пришлось выколупывать пальцами, но менее вкусной она от этого не стала. Рвать банки лейтенант, к сожалению, не умел, поэтому просто плеснул внутрь воды, поболтал и выпил получившийся бульончик, а пальцы тщательно облизал.
Банка осталась только одна, и та на послезавтра, зато настроение у Олега поднялось достаточно, чтобы об этом не думать.
– Все, привал окончен, надо двигаться дальше, – с наигранной бодростью сказал он, поднимаясь и отряхивая с комбеза костяную крошку. А для особо тупых повторил: – Собирай вещи, и пошли в квадрат семнадцать – тридцать восемь!
Смешно сказать, но Олег впервые с начала рейда почувствовал себя командиром. Раньше от него зависело только с какой ноги шагать, а дорогу, скорость и места привалов выбирал Наф-Наф. Про «ферзей» и говорить нечего: даже когда они молчали, лейтенант чувствовал себя салагой, который что бы ни сделал – облажается.
Киборг же беспрекословно подчинялся лейтенанту… ну, почти беспрекословно. Опять, что ли, за мухой погнался? Нет, вроде недалеко отошел, вон рыжеется сквозь черные ветки…
– Чего ты там застрял?!
Олег завернул за куст и увидел – чего.
Киборг, задрав голову, стоял перед огромным – как ввысь, так и вширь – деревом. Темно-фиолетовый ствол походил на вазу, сплетенную из сотен побегов, многажды срастающихся и расходящихся, а местами бунтарски топорщащихся в стороны. Вместо листвы их сплошь, от подножия до макушки, усеивали крупные белые цветы с двумя глубоко рассеченными лепестками – точь-в-точь соединенные в основании ладони. Пустотелый ствол с бессчетными дуплами давал приют множеству мелкой живности, скакавшей по нему вверх и вниз или порхавшей рядом. Время от времени то одна, то другая «муха» присаживалась на язычок в центре цветка, и лепестки схлопывались. Но спустя минуту-другую снова разжимались, и ошарашенная пленница вырывалась на свободу, волоча за собой тонкие клейкие нити с темными капельками на конце. Пыльца? Споры паразита?
Дерево было красивое. Чуждое, зловещее, мрачное, но – притягивающее взгляд. Пожалуй, в другое время Олег тоже постоял бы и порассматривал его, как ребенок – пеструю многофигурную картинку в книжке.
– А тебе-то оно зачем? – с досадой окликнул лейтенант.
– Выполняется анализ объекта и сбор данных для улучшения дальнейшей