закурил новую сигарету и продолжил:
– Раскидали нас кого куда. Меня, например, вообще собрались на Магадан перевести. Ты представляешь этот идиотизм? Ну я из армии и ушел. Попробовал на гражданке устроиться в охранное агентство. Но посмотрел на рожи клиентов, послушал, как они нас за холуев считают, и не смог. Жена выгнала – торгаша себе нашла. Зачем ей нищий? Собрала мне чемоданчик и честно говорит: «Не доводи до греха, уходи по-хорошему… Посажу ведь…». Посмотрел я ей в глаза и понял: посадит. Подговорит своих подруженек, и они такое на меня навесят, что вовек не расхлебать. А куда мне деваться? Хорошо хоть денег с собой немного дала… благоверная моя, – Стас криво ухмыльнулся. – Снял я на окраине угол в халупе-развалюхе у старушки одной и пошел вагоны разгружать… В магазине ящики таскал… За бутылку работал. Чтобы выпить и отключиться, чтобы не думать ни о чем, не… – его голос сорвался, он немного помолчал и продолжил уже спокойнее. – Ну и начал потихоньку спиваться… Загибался уже. Так и погиб бы где-нибудь, если бы не сел. А потом… Может, сболтнул чего по пьянке, не знаю… Только помню: вырубился я в халупе этой на матрасе, что прямо на полу лежал, а очнулся в больнице. Палата отдельная, все вокруг чистенькое, беленькое, а на стуле рядом с кроватью Петр сидит. Долго мы с ним тогда разговаривали… Вот с тех пор я ему спину и прикрываю… Почти четыре года уже… Все у меня есть: и квартира, и машина, и деньги… Жена бывшая в ногах валяется, просит, чтобы простил, – он немного помолчал и грустно добавил: – Только пусто мне как-то…
– А Петр – это тот самый, что рядом с тобой стоял? Командир твой? Ну и как тебе с ним? – спросил Иван.
– Командир? – переспросил Стас и хмыкнул. – Да не деликатничай ты! Другое ты хотел сказать – хозяин.
– Ну, в общем-то да, – согласился Иван.
– Вот и говорил бы: «хозяин». Только я тебе, Тень, так скажу: хозяин хозяину рознь. А Петр Петрович – это с большой буквы хозяин. Мы его шефом зовем.
– Повезло тебе, значит… А с рукой у тебя что?
– А что, заметно? – удивился Стас.
– Мне заметно, – чуть улыбнулся Иван.
– А это в марте было. Мы из загородного дома в Москву ехали, а на развилке нас с гранатометом ждали. Ну и саданули… А не зря нас все-таки учили! – усмехнулся Стас. – Успел я Петра выкинуть, недалеко правда, пока машина не взорвалась, а сам сверху его закрыл. Тут и рвануло… Очнулся я в машине охраны, что за нами ехала и ее не зацепило, – ничего не соображаю, ничего не слышу, только боль в руке дикая… Посмотрел туда, а рука в локте на ниточке висит, – он нервно засмеялся. – Все, думаю, кранты! А шеф рядом сидит и по здоровой руке меня похлопывает – успокаивает. Приехали в больницу – есть тут в Москве одна частная, врач там, Смирнов, чудеса творит. Вот он и сотворил мне, можно сказать, новую руку. А как после операции меня в обычную палату перевели, смотрю, меня там мама с отцом уже дожидаются (они у меня вообще-то на Украине живут), так Петр их привезти велел, чтобы мне… Ну… Легче выздоравливать