была в воротах. Заев наскоро сделал некоторые распоряжения, расставил по трём бастионам три пушки, бывшие в его отряде (на четвёртый недостало); также учредил караулы и разъезды и стал ожидать неприятеля.
На другой день в сумерки Пугачёв явился перед крепостью. Мятежники приближились, и разъезжая около её, кричали часовым: «Не стреляйте и выходите вон; здесь государь». По ним выстрелили из пушки. Убили ядром одну лошадь. Мятежники скрылись и через час показались из-за горы, скача врассыпную под предводительством самого Пугачёва. Их отогнали пушками. Солдаты и пленные поляки (особенно последние) с жаром просились на вылазку; но Заев не согласился, опасаясь от них измены. «Оставайтесь здесь и защищайтесь, – сказал он им, – а я от генерала повеления не имею».
29-го Пугачёв подступил опять, везя две пушки на санях и перед ними подвигая несколько возов сена. Он кинулся к бастиону, на котором не было пушки. Заев поспешил поставить там две; но прежде, нежели успели их перетащить, мятежники разбили ядрами деревянный бастион, спешась, доломали его и с обычным воплем ворвались в крепость. Солдаты расстроились и побежали. Заев, почти все офицеры и двести рядовых были убиты. Остальных погнали в ближнюю татарскую деревню. Пленные солдаты поставлены были против заряженной пушки. Пугачёв в красном казацком платье приехал верхом в сопровождении Хлопуши. При его появлении солдаты поставлены были на колени. Он сказал им: «Прощает вас бог и я, ваш государь Пётр III, император. Вставайте!» Потом велел оборотить пушку и выстрелить в степь. Ему представили капитана Камешкова и прапорщика Воронова. История должна сохранить сии смиренные имена. «Зачем вы шли на меня, на своего государя?» – спросил победитель. «Ты нам не государь, – отвечали пленники: – у нас в России государыня императрица Екатерина Алексеевна и государь цесаревич Павел Петрович, а ты вор и самозванец». Они тут же были повешены. – Потом привели капитана Башарина. Пугачёв, не сказав уже ему ни слова, велел было вешать и его. Но взятые в плен солдаты стали за него просить. «Коли он был для вас добр, – сказал самозванец, – то я его прощаю». И велел его, как и солдат, остричь показацки, а раненых отвезти в крепость. Казаки, бывшие в отряде, были приняты мятежниками, как товарищи. На вопрос, зачем они тотчас не присоединились к осаждающим, они отвечали, что боялись солдат.
От Ильинской Пугачёв опять обратился к Верхне-Озёрной. Ему непременно хотелось её взять, тем более, что в ней находилась жена бригадира Корфа. Он грозился её повесить, злобясь на её мужа, который думал обмануть его лживыми переговорами68.
30 ноября он снова окружил крепость и целый день стрелял по ней из пушек, покушаясь на приступ то с той, то с другой стороны. Демарин для ободрения своих целый день стоял на валу, сам заряжая пушку. Пугачёв отступил и хотел идти противу Станиславского, но, перехватив оренбургскую почту, раздумал и вернулся в Бердскую слободу.
Во время его отсутствия Рейнсдорп хотел сделать вылазку, и 30-го,