крупно просчитались.
Австрия хоть и была младшим союзником у англов и франков, но, скорее, условным, и вела свою игру. Пруссия… Фридрих дернулся было, понуждаемый кредиторами из Лондона и Парижа, но тут что Павел, что «голуби» дружно показали зубы. А учитывая плачевное финансовое положение страны и соответственно сокращенную армию, воевать на два фронта против Румянцева и Рюгена правитель побоялся. Пусть «голуби» и были против войны, но раз разгром вражеского войска уже состоялся, так почему бы и не погрозить пальчиком?
Ганновер исходил слюной, захлебываясь от лая, родовые владения английского короля[15], как ни крути. Но с войсками у герцогства было туго – интересы Англии давно уже были выше собственных и солдаты выгребались едва ли не под метелку в колонии. Дипломатические же методы… Северный Альянс огрызнулся – им хватало проблем и от английского Ганновера, так что «прислонившиеся» к нему в последние годы мекленбургские герцогства откровенно нервировали и устранение проблемы скорее приветствовалось. Да, потом наверняка начнутся подковерные игры в попытке привязать герцогства к себе, но пока всех устраивало, что Мекленбург-Шверин и Мекленбург-Стрелиц отрываются от Англии. «Бодаться» с могущественной державой Альянсу не хотелось, а вот так, чужими руками…
Гавканья было много и несколько раз дело едва не дошло до военных действий. Во всяком случае, пруссаки и Ганновер начали проводить «военные маневры» близ границ владений Померанского.
Проблемы нарастали, но к весне резко прекратились – умер Мустафа Третий, и на престол взошел Абдул-Хамид. Человек тихий, богобоязненный и… откровенно никчемный. С его приходом благие начинания Мустафы почти мгновенно сошли на нет, и власть окончательно перешла к чиновникам, янычарам и имамам. Деньги, с великим трудом собранные на продолжение войны с «неверными», разворованы были моментально. Да что деньги, разворовать ухитрились даже арсеналы, и дивану[16] пришлось окончательно оформить мирный договор, что освободило русские войска от боевого дежурства на границах.
Моментально тон разговоров изменился, и Грифич с облегчением выдохнул. Он уже настраивался на частичную разделку завоеванных земель или даже контрибуцию, но разговор пошел о присоединении, и завела его Мария-Терезия.
Завела не случайно – близился раздел Польши, и австрийская императрица благодаря такому ходу надеялась получить от России более «вкусный» кусочек Речи Посполитой. От Рюгена – массу достаточно интересных договоров и просьбу о встрече.
Путешествие в Вену прошло по несколько непривычному сценарию – солидная свита, рота «волков» и сборный взвод кавалеристов в охране… Набралось больше двухсот человек, и ведь что самое интересное – все нужны! Дипломатические протоколы восемнадцатого века были подчас достаточно чудными и архаичными. В некоторых случаях присутствие какого-нибудь «восьмого помощника младшего подметальщика» прямо предписывалось.
Обойтись без них было можно, но, по здравому размышлению,