окровавленный бинт.
– Ты?! – присаживаюсь рядом. – Господи, тебя опять задело?!
Задело. И прилично. В крови вся камуфляжка на правом боку.
Рву обертку пакета и помогаю остановить кровь. А сам ворчу:
– Мля, что же это такое?! Валера, тебя ни на минуту нельзя оставить!.. Как намагниченный…
– Это точно, – кривится он от боли.
– Идти сможешь?
– Обижаешь, начальник.
Торбин с трудом поднимается и, согнувшись, делает шаг-другой…
– Ну-ка, донесите его до нашей машины! – приказываю ребятам.
Те живо подхватывают майора и аккуратно транспортируют в салон «УАЗа».
Полковник бегает вокруг двух ментов, ползающих по траве и растирающих по мордасам кровавые сопли. Бегает, сумбурно взмахивает короткими ручками и визгливо вскрикивает:
– Ты мне за это ответишь, наглец!
– Пошел в жопу, – вяло огрызается Велик.
– Что ты себе позволяешь, капитан?! Я напишу рапорт вашему командующему!
– Засохни, плесень, – вразвалку топает тот к машине.
– Клянусь, я сегодня же приму меры!..
– Строчи, принтер струйный…
Меньше минуты назад Стасик четко выполнил мою просьбу: начистил нюх гранатометчику-самоучке. А следом «выключил» его коллегу, удумавшего постоять за корпоративную честь. Увидев окровавленного Валеру, хотел проредить резцы и полковнику, да я вовремя остановил, приказав «седлать коней и мчать аллюром в стойло».
У дымившегося особняка остались люди заместителя министра; скоро туда понаедут следователи, врачи и местное руководство. А нам там больше делать нечего. Я сухо распрощался с полковником и повелел водителям трогать…
Мы возвращаемся по той же проселочной дороге. Теперь Куцему не нужно напоминать или в упор таращиться на его бледно-прозрачное ухо – он и сам старается вести «уазик» плавно, а перед каждым ухабом сбрасывает скорость чуть не до нуля. Сзади колупается грузовик с остальными ребятами.
В общем-то, мы легко отделались: трое раненых для подобной операции – сущие пустяки. На заднем сиденье «УАЗа» полулежит Валерий – балдеет от укола сильного обезболивающего средства. Рядом копошится с бинтами Стас: подтирает кровоподтеки, меняет смоченные спиртом тампоны. И подбадривает товарища. А тот растягивает бледные губы в пьяной улыбке и подтрунивает над Величко:
– Эх, Стасик, Стасик… Здоровенный ты шкаф, а антресолька у тебя пустая. Пора бы тебе знать, что вежливость – это не только далеко послать, но и проводить.
«Шкаф» отмалчивается. Чешет кривой шрам на носу и отмалчивается. Как известно, неопределенность в таких случаях хуже самогого строго наказания. Кто знает, во что выльется перепалка с полковником?
Да, жизнь – это пи…ц. Но не сразу, а постепенно…
Глава вторая
Российская Федерация
Ставропольский край, Нижний Новгород
С неурочной операцией на границе Чечни и Дагестана покончено. Можно вернуться мыслями и действиями к отпуску,