у меня есть сын Гарри. Он – будущий врач, а пока работает в лондонской больнице; у парня хватает свободного времени, чтобы повесничать и бить баклуши. А я люблю порядок. И мне бы хотелось, чтобы Гарри познакомился с тем, что я пытаюсь здесь рассказать, – мне кажется, это будет удивительная и вовсе не скучная история. В ней нет ни любовных приключений, ни сентиментальных глупостей, а героями ее станут одни мужчины, за исключением разве что нежной Фулаты и зловещей Гагулы. Так что моему сумасбродному сынку совсем не повредит ее прочитать.
Однако не пора ли мне впрягаться в ярмо? Почва тут зыбкая, и у меня такое ощущение, что фургон моего повествования вот-вот увязнет в трясине по самую ось… И все-таки – с Богом! Берусь за перо!
«…Я, Аллан Квотермейн из Дурбана, джентльмен, приношу присягу и заявляю…»
Нет, пожалуй, показания в суде – не совсем подходящее начало для книги. И вообще, вправе ли я называть себя джентльменом? Вопрос не вполне ясный. Во всяком случае я им родился, хоть и был на протяжении всей своей жизни нищим торговцем и бродячим охотником. Да, мне приходилось убивать, защищая свою жизнь, однако я ни разу не запятнал рук невинной кровью. В мире много жестокости и низости; к сожалению, я сталкивался с этим постоянно. Я никогда не воровал, хотя однажды обманом выманил у некоего кафра целое стадо скота. И несмотря на то, что он тоже подложил мне изрядную свинью, я до сих пор чувствую угрызения совести…
Что ж, начну заново.
«…С тех пор как я впервые встретил сэра Генри Куртиса и капитана Джона Гуда, минуло около восемнадцати месяцев. Произошло это следующим образом. Во время охоты на слонов на Бамангвато дела никак не шли на лад, и в довершение всего меня свалила с ног жестокая лихорадка. Слегка окрепнув, я добрался до Алмазных россыпей, продал всю слоновую кость, что у меня была, вместе с фургоном и быками, рассчитался с чернокожими охотниками и сел в почтовую карету, направлявшуюся в Кейптаун. Там я прожил неделю в гостинице, где, кстати, меня обсчитали, и осмотрел все городские достопримечательности. Ботанический сад Кирстенбош, по моему мнению, прекрасен и приносит стране немало пользы, а знаменитое здание парламента, которое я тоже повидал, не произвело на меня никакого впечатления.
В Наталь я решил вернуться на пароходе «Данкелд». Судно стояло в доке в ожидании прибытия британского «Эдинбург Кастл». Я оплатил проезд и поднялся на пароход вместе с пассажирами, которые в тот же день прибыли из Англии; мы снялись с якоря и вышли в море.
Уже на борту двое из вновь прибывших сразу привлекли мое внимание. Один был джентльменом лет тридцати – мне, признаться, еще ни разу не приходилось встречать мужчину такого богатырского сложения. Его красивое лицо с правильными чертами, обрамленное густой бородой, и серые, глубоко посаженные глаза излучали спокойствие и добродушие; густые волосы были цвета влажной соломы. Он чем-то напоминал древнего викинга-датчанина: глядя на этого великана, стоявшего у трапа, я представил, что если бы он немного отрастил волосы, надел стальную кольчугу, взял бы боевой