между двумя многоэтажными зданиями кусок горящей улицы, по которой только что прокатился огненный смерч.
– Уходи! – коротко обронил Сарматов.
Она непонимающе посмотрела на него.
– Блин! – рявкнул Бурлак. – Уходи, сопля зеленая!.. Затыришься среди «черных»…
Девушка смотрела на горящую, захлебывающуюся болью улицу, а потом по-русски спросила, глядя Сарматову в глаза:
– Туда?..
– Туда – к ним! – показав на улицу, жестко произнес он и уже более дружелюбно добавил: – И пусть хранит тебя твой еврейский бог!..
Печальная улыбка снова тронула уголки ее губ, и, удостоив Сарматова долгим взглядом своих бархатных карих глаз, девушка медленно пошла к просвету между домами.
Сарматов и «архаровцы» молча смотрели ей вслед.
В какой-то момент ее тоненькую фигурку обрисовал острый луч закатного солнца, и она будто растворилась в его золотом сиянии.
Тем временем в створе горящих домов снова появились «Фантомы»…
– Ложись! – заорал Сарматов, услышав уже до тошноты знакомый, леденящий кровь свист приближающихся ракет.
Вслед за «Фантомами» между зданиями прокатился огненный вал. Вздыбилась и содрогнулась земля, некоторое время продолжая дрожать крупной дрожью, и долго еще сыпались с неба камни и горящие головешки.
– Уберег все же девчонку ее еврейский бог! – приподняв голову после прошедшего огненного смерча, сказал Сарматов и посмотрел в чрево огнедышащих кварталов, где только что скрылась женская фигурка в желтой майке с мордочкой Микки-Мауса на спине.
Река круто поворачивала на юг, в сторону синеющего на горизонте хребта, и уходила на запад, упираясь в сумеречное закатное небо.
Сарматов тщательно сверил показания компаса с картой.
– Мужики, мы на финишной прямой – до наших блокпостов километров семьдесят по сплошной «зеленке». Отдыхаем или врубаемся в нее? – спросил он.
– Отдохнем, когда сдохнем! – ответил Бурлак.
Алан согласно кивнул головой.
– А ты, полковник, что скажешь? – дернул он за руку американца. – Передохнуть не желаешь?
Тот поднял закованную в наручник руку:
– Какие могут быть желания у пленного?
– Да ладно тебе! – Сарматов бросил на американца косой взгляд: – Дорогой сэр, если ты мне дашь слово офицера, что не будешь выкидывать фортели, то я сниму…
– Нет! – перебил его американец. – Такого слова я тебе не дам, майор! И если ты не дурак, то сам поймешь почему!
– Спасибо, полковник! – кивнул Сарматов и, подумав, добавил: – Ну что, врубаемся в «зеленку», мужики!
Серп месяца освещает заросли мертвенным голубоватым сиянием. Откуда-то из чащобы доносятся непривычные, резкие звуки: то трубный клич самца-оленя, то уханье филина, то шакалий лай. Все это заставляет измученных людей вздрагивать и хвататься за оружие.
– Ну и жарища! – проворчал идущий следом за американцем и Сарматовым Бурлак. – На экваторе такой не было!
– Дождь,