что это с вами? Дайте-ка взглянуть… Правое запястье, да?
– Извините, что мы обманули вас, доктор. – Стефан улыбнулся и подбоченился, продемонстрировав тем самым, что его сильные здоровые запястья в полном порядке. – Это довольно деликатная материя, и мы не хотели бы оповещать об этом всех. Надеюсь, вы понимаете. Мистер Монк, – он указал на стоявшего рядом с ним сыщика, – старается нам помочь с этим очень неприятным делом, возникшим из-за обвинений, заявленных графиней фон Рюстов.
Галлахер смотрел на посетителей, ничего не понимая.
– О, да вы, значит, ничего не слышали! – Барон скорчил горестную мину. – Боюсь, что она повела себя совершенно… совершенно необычно. И все дело будет слушаться в суде.
– Какое дело?
– О смерти принца Фридриха, – вмешался в разговор Уильям. – С сожалением должен констатировать, что графиня стала распространять в обществе обвиняющие слухи, будто он умер не по причине несчастного случая, а от преднамеренного отравления.
– Как? – Медик был ошеломлен. Казалось, он не мог поверить в то, что расслышал все правильно. – Что вы хотите этим сказать? Неужели… что я… что… я…
– Нет, разумеется, нет, – поспешно заявил Монк. – Никому и в голову не могла прийти подобная мысль. Она обвиняет в отравлении вдову, принцессу Гизелу.
– Боже мой! Это просто неслыханно! Это ужасно! – Галлахер отступил на шаг и упал в кресло. – Но как и чем я могу помочь?
Стефан хотел было заговорить, но детектив резко перебил его:
– Вас, несомненно, вызовут для дачи свидетельских показаний, если мы не соберем достаточно доказательств обратного и не заставим графиню взять назад заявление и сполна выразить свои сожаления и извинения. И самой большой помощью с вашей стороны будут ответы на все наши вопросы с абсолютной искренностью, так, чтобы мы знали, чем располагаем, если она найдет умного защитника, чего нам следует опасаться как самого худшего.
– Ну конечно! Разумеется! Я сделаю все, что в моих силах. – Доктор прижал ладонь ко лбу. – Бедная женщина! Потерять мужа, которого она так глубоко любила, а затем столкнуться с такой дьявольской клеветой – причем со стороны той, которую она считала своим другом… Пожалуйста, спрашивайте, о чем вам угодно.
Монк сел напротив врача в коричневое, сильно потертое кресло.
– Вы понимаете, что я выступаю как бы в роли адвоката дьявола? Я хочу нащупать какие-то уязвимые места. Если я найду их, то буду лучше знать, как высматривать систему защиты.
– Конечно. Начинайте, – сказал Галлахер почти нетерпеливо.
Детектив почувствовал угрызения совести – но очень легкие. Главным для него было – докопаться до правды. Это было единственное, что имело значение.
– Вы были единственным, кто лечил принца Фридриха? – спросил он врача.
– Да, со дня падения и до самой смерти. – При воспоминании об этом медик побледнел. – Я… я честно полагал, что бедняга выздоравливал. Мне казалось, что он стал чувствовать себя значительно