Натан собрался уходить. За это время он и в комнату бабы Лизы успел заглянуть. И отвез ее в кресле-каталке в столовую. Поговорили о родных в Канаде. Что еще?
– Ладно, ба, я пошел. Увидимся завтра.
– Побудь со мной еще немного. Хоть полчаса, – тихо попросила она. – Пожалуйста…
Глава 5
В течение недели Натан побывал в больнице, где делают искусственное оплодотворение, зашел и в агентство, которое занимается новыми иммигрантами.
В целом, все выглядело вполне осуществимым. Операции по искусственному оплодотворению в Израиле делают – точно такие же, как и в Штатах. Но, в отличие от Америки, где эта процедура стоит тысяч семьдесят, а то и больше, в Израиле для граждан это делают бесплатно. Гарантий на успех никто не дает и здесь, но показатели высокие, не ниже американских.
Им вдвоем с Аней переехать и стать гражданами Израиля, формально никаких препятствий нет. У Ани – отец русский, мать – еврейка. Согласно законам иудаизма, Аня – еврейка.
Короче, приезжайте на историческую родину, получайте гражданство. И хоть на следующий же день идите в больницу обследоваться. Плодитесь и размножайтесь, как повелел Всевышний. Хоть и в пробирке, какая разница?
…Натан ходил по улицам маленького городка Афула. Пил кофе. Покупал знаменитые афульские, говорят, самые вкусные в мире, семечки.
Любовался видами Изреельской долины. Днем над долиной парили дельтапланы, взлетающие с вершин Галилейских гор в небеса, туда, где реют ястребы.
Неповторимая картина – стаи кружащихся аистов у горы Фавор.
Эта знаменитая гора хорошо видна из многих мест в Афуле, даже из окон в комнате бабы Лизы. До Фавора из города можно дойти пешком приблизительно за час. Гора усажена старыми туями и кипарисами; издали она имеет вид высокой темной шапки идеально округлой формы, как бы чуточку приподнятой над землей.
Почему-то притягивает к себе эта гора все вокруг: и завороженные взгляды людей, и парящих птиц, и облака. Соединенные над вершиной кольцом, облака сгущаются и медленно оседают, окутывая всю гору, до самого ее основания. И, кажется, что никуда уже не уплывут…
Стоя на одном из холмов, Натан часто любовался и видами ночной долины, в голубых огоньках арабских поселков.
А на рассвете, в половине пятого, с минаретов муэдзины созывали правоверных к молитве и заунывные звуки: «Алл-лла-а… ак-ба-а-а…» разносились окрест. Жители города, наверное, привыкли к этим утренним стонам и спали, никак на них не реагируя, а бедный Натан просыпался и после этого заснуть уже не мог.
Он принимал душ, одевался и отправлялся бродить по улицам.
Тяжелыми листьями хлопали пальмы. Гигантские кактусы были изрезаны какими-то надписями на иврите и русском.
На утреннюю молитву в синагоги шли хасиды в черных лапсердаках и шляпах, неся под мышками книги и мешочки с молитвенными принадлежностями. Семенил в мечеть мусульманин, в халате и феске, шлепая сандалиями по пыльной дороге. Солдаты в зеленой униформе и полусапогах, позевывая, выходили из подъездов домов,