было Муромский.
– Какого хрена?! А за каким… вы его сюда приволокли? – перебил Лузгин. – Зачем он здесь?
– Тебя спросить забыли!
– Слушай, Андрюха, он Пирата зашиб, – вклинился Юра.
Лузгин огляделся и увидел на обочине кучку шерсти с лапками и хвостиком.
– Пират набежавши, прыгнувши, а он его…
– И кто виноват? Тот, кто собаку с цепи спустил? Или тот, кто средь бела дня опасную тварь по улицам таскает?
– Ишь ты, как завернул! – Муромский растолкал народ, поднялся на крыльцо, грубо оттер жену и скрылся в доме.
Лузгин шмыгнул носом и достал сигареты. Все было ясно. Бугру понадобился небольшой триумф. Он решил на буксире протащить вервольфа по улицам села. И доигрался. Подставил собственного пса.
Лузгин подошел к вервольфу поближе. Разглядел железный ошейник, крепкие цепи… Кандалы оборотень прятал под собой вместе с руками-ногами.
Когти ему рвать собирались, не иначе.
От черной шкуры осталось лишь воспоминание, теперь это был один сплошной колтун серо-желтого цвета. На песке Лузгин заметил несколько крупных темных пятен.
А еще вервольфа била мелкая дрожь.
– Эй! – позвал Лузгин с безопасного расстояния. – Ты живой вообще?
– Слушай, хули ему сделается, – бросил Юра.
– Игрушку нашли? Вы зачем его ловили, а? – Лузгин постарался быть убедительным, сейчас все зависело от того, удастся ли ему запудрить мозги озверевшим крестьянам. – Вы Зашишевье прославить хотели, кажется. Сами героями заделаться собирались. Денег заработать. Хороши же из вас герои, ничего не скажешь…
– Агитатор, бля! – крикнул Муромский, спускаясь с крыльца. В одной руке у него был тяжелый молоток, в другой здоровенные клещи. – А ну, кончай демагогию! Нашел, за кого заступаться!
– Да как тебе не совестно, живодер ты эдакий! – вступила жена.
– Он нашего Пирата убил!
– Знаю, что убил! Не нарочно ведь!
– А ну пошла в дом, зараза! – прорычал Муромский, резко понизив голос. Это возымело действие – жена с крыльца испарилась мгновенно.
– Значит, когти я ему вырву, – будничным тоном сообщил Муромский, подходя к собравшимся. – Ну-ка…
Вервольф перестал мелко дрожать. Его заколотило.
Муромский собирался еще что-то сказать, но осекся.
Лузгин, чувствуя, что сам тоже сейчас весь затрясется, выставил в сторону Муромского ладонь.
– Видел? – спросил он громким шепотом.
– Зубы до следующего раза оставим, а когти – извините…
Лузгин не мог понять, играет Муромский, или нет. Как любой настоящий лидер, тот обладал качествами почти несовместимыми – умением переть танком до полного упора и способностью мгновенно ориентироваться в меняющихся обстоятельствах.
– Взяли, перевернули, – скомандовал Муромский.
Вервольф застонал и… Расплакался. Больше всего это было похоже на жалобное нытье очень маленького ребенка.
– И такая пое…ень – целый день! – провозгласил некто, проламываясь сквозь придорожные