но чаще всего она, безъ вчякой опредѣленной цѣли, прислушивалась къ глухому уличному шуму и монотонной пѣсни ночныхъ сторожей. Въ полночь приходилъ домашній врачъ, и мистриссъ Бьютъ, выслушивая его наставленія, покачивала головой какъ вѣдьма, и дико моргала своими глазами, обращенными на потолокъ. Сама богиня здравія могла бы пошатнуться и зачахнуть при такой медицинской обстановкѣ!
Недуги тѣла и души произвели въ короткое время сильнѣйшее опустошеніе въ разстроенномъ организмѣ нервозной старухи. Чѣмъ больше при нормальномъ состояніи здоровья хвасталась она модной доктриной французской философіи восьмнадцатаго вѣка, тѣмъ болѣе теперь преслѣдовалъ ее могильный страхъ; и воображеніе рисовало передъ ней всѣ ужасы замогильнаго бытія…
Подражая современнымъ романистамъ, мы могли бы, по этому поводу, пуститься въ самыя длинныя диссертаціи, не лишенныя интереса въ философскомъ смыслѣ; но по опыту мы знаемъ, какую скуку наводятъ всѣ эти диссертаціи романистовъ на читателя. Это, однакожь, не мѣшаетъ намъ припомнить вѣковѣчную истину, что не все то золото, что блеститъ, и не всякій паяцъ въ балаганахъ на Базарѣ Житейской Суеты есть въ то же время беззаботный весельчакъ при своихъ домашнихъ пенатахъ, наединѣ съ тайнами своей души. Какъ часто одинъ и тотъ же актеръ, который смѣшитъ почтеннѣйшую публику на театральной сцѣнѣ, проливаетъ въ тотъ самый вечеръ кровавыя слезы въ тиши своего кабинета! Какъ часто сладострастный эпикуреецъ, знаменитый своими чуть-ли не волшебными пирами, томится отъ горькой чаши страданій на своемъ болѣзненномъ одрѣ! И думаете ли вы, что ему становится легче отъ воспоминанія протекшихъ удовольствій? Думаете ли вы, что какая-нибудь дряхлая, изсохшая красавица утѣшится и усладитъ свою душу, какъ-скоро воображеніе разрисуетъ передъ ней цѣлый магазинъ модныхъ платьевъ и блистательные успѣхи на модныхъ балахъ, гдѣ нѣкогда всѣ благоговѣли передъ ней?..
– Что тутъ станешь дѣлать? разсуждала сердобольная мистриссъ Бьютъ, – мужъ мой, при настоящихъ обстоятельствахъ, могъ бы кауъ нельзя лучше пригодиться для этой больной старухи, если бы только онъ самъ не былъ болванъ-болваномъ. Теперь-то собственно и легко было бы убѣдить ее, что она должна передъ послѣднимъ издыханіенъ, отдать полную справедливость моимъ бѣднымъ дочерямъ и сыновьямъ, которые, право, слишкомъ заслуживаютъ эту благостыню отъ своей родни.
Мистриссъ Бъютъ, вѣрная своей системѣ, старалась всѣми зависящими отъ нея средствами возбудить сильнѣйшее отвращеніе къ гнуснымъ дѣяніямъ Родона Кроли, и для этой филантропической цѣли она мало-по-малу представила ей цѣлый каталогъ такихъ ужасныхъ преступленій, за которыя можно было бы осудить цѣлыя полчища отъявленныхъ негодяевъ. Мистриссъ Бьютъ обнаружила рѣдкій фамильный интересъ и совершеннѣйшее знакомство съ похожденіями Родона Кроли. Она знала всѣ подробности этой гадкой ссоры съ капитаномъ Файрбресомъ, гдѣ Родонъ, виноватый кругомъ съ самаго начала, вызвалъ капитана