птицу с пристальным немигающим взглядом огромных черных глаз, которая размерами была такова, что вполне способна была утащить какого-нибудь зазевавшегося пастуха. Существа, подобного этому, он никогда не видел, да и вся ситуация слабо напоминала обычный вечер в горах.
– Как тебя угораздило забрести сюда, Вайгар? – мягким, звучащим как мурлыканье кошки голосом спросила она.
Он растерялся и пробурчал в ответ что-то невнятное.
– Понятно, – сказала она, улыбнувшись. – Пригласишь меня к своему костру?
Он кивнул, отодвигаясь, так и не обретя потерянный несколько минут назад дар речи. Она присела к костру и внимательно посмотрела на Вайгара. Внезапно он почувствовал себя так, как, вероятно, муха чувствует себя под микроскопом или обычный человек под взглядом Лара. Сказать, что это было неприятно, значит ничего не сказать. Это было страшно и противно. Это внушало такой ужас, что от него смерзалось все внутри. Казалось, что все движения его души, все, что принадлежало лично ему, Вайгару, теперь вынесено на всеобщее обозрение, все рассматривается в мельчайших подробностях, обсуждается и здесь же, на месте, ему выносится приговор. Суровый, справедливый и окончательный.
– Что, не нравится? – ласково спросила она уже готового вспылить Лара. Правда, ласка эта больше напомнила Вайгару ласку змеи, обвивающейся вокруг шеи. – Но ведь ты тоже рассматривал меня, и довольно бесцеремонно. Так что мы квиты.
Она отвела взгляд, и Вайгару стало немного легче. Он даже смог задать вопрос. Грубый, прямой и неуклюжий, совсем недостойный хорошо воспитанного гайра.
– А вы кто?
Она рассмеялась, и смех зазвучал переливами маленьких серебряных колокольчиков.
– Называй меня Нави, человек!
– Я не человек, я – гайр! – возмутился Вайгар, как будто она обязана была знать разницу между ними.
Она ее знала.
– Я вижу, иначе я бы не подошла к тебе, малыш. Ты видел меня, а на это мало кто способен. – Она опять посмотрела на него, склонив набок красивую хищную голову. – Ты хороший мальчик, – нежно сказала она, не обращая никакого внимания на праведный гнев Вайгара по поводу малыша, а теперь еще и мальчика. – Плохо то, что ты никого не любишь. Но это дело поправимое. Скоро ты полюбишь безумно, безнадежно и безответно, чтобы на своей шкуре почувствовать, каково это. Может, тогда ты перестанешь играть чувствами других людей, неважно, гайры они или нет. – Он хотел что-то возразить, но она не дала. – Я скажу тебе еще одну вещь, которую тебе следует знать. Я и другие мои сородичи жили на этой планете задолго до того, как здесь появились вы. Рано или поздно вам придется с этим считаться. И с нашими врагами тоже. Они уже появились среди вас. Но вы нужны нам. И нам, и им в равной степени. Это все, прощай. – И она исчезла так легко и внезапно, что он даже не заметил, как это произошло.
Он долго не знал, как ему к этому относиться, но только до тех пор, пока не женился на Кинари. После этого он