их можно было считать событиями достойными внимания. Но, сравнивая и сопоставляя, я не могу сказать, что моя жизнь, если оценивать её в целом, была абсолютно ординарной. Всё-таки были в ней моменты, ради которых стоило жить, и которые при желании всплывают в моей памяти так ярко, словно они случились вчера. Впрочем, если разобраться, ценность имеет любая жизнь, раз по воле Божьей она состоялась, просто увидеть её особенности и рассказать о них чаще всего некому. Нет достойного рассказчика, нет своего Диккенса.
Уже доказано, что человек мыслит и действует, опираясь исключительно на умозрительные построения, так называемые эвристические модели. Например, даже излагая свою жизнь тем или иным образом, условно говоря, на бумаге, мы всего лишь пытаемся создать более контрастную и яркую её имитацию, лишённую затеняющих суть ненужных деталей. За редким исключением, она будет состоять из сравнительно небольшого числа некоторых определяющих эпизодов, минимальное число которых может не превышать двух: родился и умер. Основная задача составителя модели собственной жизни заключается в том, чтобы сделать эти эпизоды выпуклыми, осмысленными и достойными внимания: если родился, то зачем, если умер, то почему. И было ли хоть что-то достойное внимания между двумя этими событиями.
Так появляется возможность увидеть себя как-бы со стороны, оценить собственные победы и поражения, плюсы и минусы своего пребывания в этом мире. Она, твоя жизнь, единственная и неповторимая, становится доступнее для анализа, который интересен, прежде всего, для себя, для человека, пишущего эти строки. И в этой связи не столь важно, как воспримут окружающие написанное тобой: это уже их проблемы.
Незаметно уходят в прошлое годы. В повседневной суете все мы неизбежно совершаем свои собственные ошибки, учимся их исправлять и взрослеем, когда совокупная масса личного опыта превысит некоторое индивидуальное для каждого человека критическое значение. Так постепенно мы становимся старше, мудрее и втайне от окружающих всё чаще произносим фразу, которая начинается словами: «Ах, черт возьми, вот если бы…», и домысливаем при этом иной вариант собственной жизни, иную её реализацию.
В ней нет допущенных промахов, и там совершенно по-другому развиваются события. В том мире мы всегда молоды, в нём есть место необычайным приключениям и невероятным поворотам судьбы. То есть, по сути, человек за время пребывания в этом мире как бы проживает две жизни: открытую всем реальную, со всеми её приземлёнными нюансами, и виртуальную – порождение собственной фантазии, некое Зазеркалье (пусть простят меня психологи за столь упрощённое использование этого специфического термина), куда, за крайне редким исключением, не допускается никто. Впрочем, вероятнее всего, что такого исключения может и не быть вовсе.
Обе жизни протекают параллельно, каждая в своей вселенной – внешней и внутренней, лишь изредка соприкасаясь благодаря некоторым общим, знаковым, событиям. Для стороннего наблюдателя более интересной, скорее