(пункте временной дислокации) произошёл поздно вечером, почти ночью, примерно через пару недель с начала командировки. Мне показалось, что грохнуло прямо подо мной, на втором этаже, что на самом деле так и было, как выяснилось впоследствии. Любимый гранёный стакан, который я всегда возил с собой и считал своего рода амулетом, подпрыгнув на столе, хряснулся об пол и разлетелся на мелкие кусочки, разлив только что заваренный чай. Автомат, висевший на стене над кроватью, сорвался с гвоздя, ударив по затылку, а этажерка, приспособленная под всякого рода бумаги в папках и без, упав, загородила дверь. По коридору уже слышался топот, кто-то бежал к лестнице. Когда через полминуты, справившись с этажеркой и схватив автомат с разгрузкой, я выскочил из своего кабинета, в коридоре уже никого не было. Перескакивая через несколько ступенек, отметив, что второй этаж заволокло то ли дымом, то ли пылью, выбежал во двор. Бойцы уже заняли места согласно боевому расписанию, ни взрывов, ни выстрелов больше не было. Передо мной возник дежурный-капитан
– Что это было? – больше на всякий случай, чем узнать, спросил я.
– Шайтан-труба? – неуверенно то ли спросил, то ли ответил капитан.
– Пошли в дежурку.
Личного состава на момент взрыва в ПВД было немного, человек двадцать, не больше. Три взвода из четырёх находились на блокпостах, оставшийся, и то не в полном составе, на охране ПВД, занимал большое помещение-кубрик на первом этаже. На третьем этаже размещалось руководство отряда, доктор, а также хозобоз в составе трёх водителей, двух поваров и банщика, по совместительству помощника зампотыла. На втором этаже быть никого не должно. Но на всякий случай уточнил у дежурного.
– Так четверо там, с третьего взвода, вернулись с Левобережной.
Про Левобережную напрочь вылетело из головы, три дня назад там начали выставлять дневной пост, а на ночь бойцы возвращались домой.
– Видел?
– Нет, по-моему… – начал неуверенно дежурный.
– За мной, – я рванул на второй этаж.
Три лампочки тускло освещали коридор, в котором плотно стояла пыль от штукатурки. Дёрнув дверь крайнего кубрика, мы увидели всех четверых, живых и, похоже, здоровых, но находящихся в оцепенении.
– Быстро вниз, – рявкнул я, оцепенение как рукой сняло, бойцы пулей вылетели к лестнице. Бегло осмотрев кубрик, никаких значительных повреждений я не увидел. Все четверо уже стояли внизу, вместе с дежурным.
– Рассказывайте, – начиная догадываться, что произошло, предложил бойцам.
– Так у нас это… граната… товарищ старший лейтенант… случайно…
– Понятно, давай отбой, – я обернулся к дежурному, – и командира срочно, а вы – со мной, – уже бойцам.
Командир ещё до ужина ушёл к соседям, стоящим на станции Терек новосибирским омоновцам-линейщикам. Называлось это «согласовать план совместных мероприятий», а заключалось в совместном ужине и приятной беседе. Кроме того,