всей видимости, наиболее удачно было схвачено в миражеподобных образах, созданных рекламщиками. Однако помимо пышных хвалебных статей в журналах, посвященных стилю жизни, и «экспериментальных» фильмов реальным наследием «симпатичной простушки» стало появление нигилистической панк-культуры следующего десятилетия.
В последней главе Лондон конца XX века показан модным городом с развитой культурой новаторского предпринимательства и сопровождающим ее ощущением замешательства и разложения, которое парадоксальным образом способствует творчеству. Этот тезис иллюстрируется примерами прогрессивного дизайна и розничной торговли, которые размыли границы моды, черпая вдохновение из невероятно богатой культурной ткани Лондона. Корни этого феномена можно найти в том, какое образование в области моды дают лондонские школы искусств, и в более давней традиции небольших производственных мастерских, которые всегда доминировали в лондонских модных магазинах. При этом сохраняющаяся привлекательность Лондона для мировых брендов и международных потребителей в этой главе рассматривается через изучение процветающей сети существующих только в этом городе контркультурных уличных рынков, таких как Кэмден. Обе эти тенденции, вероятно, связаны с тем, что можно назвать одним из основных сюжетов этой книги (трения между индивидуализмом и коммодификацией, в результате которых постоянно генерируются новые версии городской моды), и с той значимостью своеобразия, случайности и загадочности в одежде жителей Лондона. Это ощущение случайности и чуда, наконец, подводит меня к цитате теоретика архитектуры Игнаси де Сола-Моралеса. Процитированные Джулианом Уолфрисом в работе о городском тексте XIX века, эти слова, на мой взгляд, свидетельствуют о том, насколько близки неуловимый опыт города и мимолетные значения моды, о чем не в последнюю очередь говорит выразительная идея «складки», которая показывает, как одно может определять другое. Наконец, оно может стать красноречивым девизом для тех, кто ищет вдохновения в вестиментарном прошлом Лондона:
Город можно постичь только как культуру события: эта культура, которая в момент текучести и распада, ведущего к хаосу, способна генерировать моменты энергии, которые из определенных хаотических элементов конструируют… новую складку в сложной реальности… Это событие – вибрация… точка встречи, совпадение, в котором линии безграничного пути пересекаются друг с другом и создают узловые точки исключительной силы… Это субъективное действие, производящее миг удовольствия и недолговечной наполненности[15].
Глава 1
Денди
Новый лондонский Вест-Энд. 1790 – 1830-е
13 апреля 1845 года. Я перечитывала „Философию одежды“ Карлейля, когда, к моему удивлению, вошел граф д’Орсе. Я не видела его четыре или пять лет. В последний раз он был пестр и цветаст, как колибри: синий атласный галстук, синий бархатный жилет, кремовое