победе над природой, как бы ни захлёбывались в объяснениях самим себе окончательной «отмены» многих её катаклизмов, благодаря своему «гениальному вмешательству» и «поступательному развитию прогресса», а… природа-злодейка ка-ак вмажет миру очередным наводнением или снегопадами! С какими до зубов механизированная и даже автоматизированная Европа не справляется. Так что всем становится понятно, что никакой победы над природой не было и в помине – и слава богу. Зато теперь природа то и дело даёт о себе знать более мощными катаклизмами во всей своей красе, на фоне которых человек слаб и глуп.
Прокатилась в одно лето по нашим краям череда ураганов, каких никогда доселе не бывало на Северо-Западе России. Произошло это за два-три года до окончания ушедшего уже навсегда XX века.
– Я в Казахстане такие ураганы видел, – говорил мой отец, который в юности облазил со студенческими отрядами многие комсомольские стройки. – Там это называли «черти кашу варят».
Начало урагана, в самом деле, напоминало закипание какой-то бурды. Сначала воздух сковала гнетущая тишина, но вот от горизонта понеслась пыльная волна, как сгусток грязно-жёлтого тумана. На город словно бы несётся гигантский локомотив, и нет никакой возможности отбежать с его широкого пути. Да и жалко бросать парк, дом, наконец, шкаф с платьями! Линия горизонта всё ближе и ближе, а в голове одна мысль: сейчас так жахнет…
Ветер поднимает с земли весь песок, сор и прошлогоднюю траву, словно единое покрывало, и начинает его вытряхивать, придавая этой ткани причудливые очертания и формы. Густая пыль клубится и кипит, зловещий ветер гудит и усиливается, что становится по-настоящему страшно: временами кажется, что дом начинает раскачиваться под его порывами. Электричество в таких случаях сразу вырубается на несколько часов, а то и дней. Но без него даже спокойней, так как обязательно или провода перекрутятся, или столб упадёт.
Раньше в форточку, когда пластиковых окон не было и в помине, летом всегда вставлялась самодельная рамка с сеткой, чтобы мухи не залетали, отчего рама не закрывалась. Да этого и не требовалось, потому что всё лето стояла удушающая, как говорил мой отец, «оренбургская» жара. Степная! И вот ураган мало того, что пригнул макушки деревьев к земле, но ещё принёс сильную и непривычно быструю грозу, при которой беспрерывно сверкают вспышки молний вперемешку с такими же беспрерывными и оглушительными раскатами грома. При этом ветер дует в окна, бьёт водой, вливая по ведру за один накат прямиком в мою форточку!
Я, разумеется, прижимаю руками эту форточку, чтобы она не распахнулась совсем, и вдруг с ужасом ощущаю, что… ветер сильнее меня! А окно сотрясается и жалобно звенит под его напором.
– Ма-ма! – шепчу я и невольно крещусь.
Но страшнее всего, что я, когда все нормальные люди прятались в дальних углах своих домов от вспышек молний, оказалась вот так лицом к лицу со стихией! Хотя и через стекло. Смотрю и думаю, чего же в ней больше: леденящего кровь ужаса или притягательной поэзии? Поэзии, пожалуй, даже больше… «Не бойтесь бурь! – вспоминаю «Засуху» Заболоцкого. – Пускай ударит в грудь природы очистительная сила! Ей всё равно с дороги не свернуть, которую