образом камешки – очевидно, подобранные где-то на память. В разных углах сумки их обнаружилось три штуки, разной формы и размера. Еще нашелся каштан – наверное, из какого-то парка.
Он прервался, подошел к окну и распахнул его, впустив в комнату ночной холод. В сквере не было ни души. У Лорана немного кружилась голова – то ли действовало выпитое на пустой желудок вино, то ли все еще пестревшая в глазах коллекция разнородных предметов. Он сам не понимал, что с ним. И уже собирался вернуться к изучению содержимого сумки, когда звякнула эсэмэска. Он совсем забыл про Доминику! «Буду у тебя через 15 мин, надеюсь еще не спишь». Так и не довершив начатое, он быстро собрал в сумку разложенные на полу вещи, мимоходом почувствовав легкое раздражение: ну вот, из-за Доминики не удастся довести расследование до конца, – и убрал сумку на полку стенного шкафа. Причесываясь перед зеркалом, он подумал, что мог бы оставить все как есть и объяснить Доминике, что произошло. Но почему-то подобная перспектива его не привлекала. И дело было не только в свойственной Доминике ревнивой подозрительности. Лорану просто не хотелось ни с кем делиться своей находкой. Загадка Лоры, поклонницы Модиано, никого не касалась. Никого, кроме него.
– Здесь была женщина.
– Что-что? – не понял Лоран.
Доминика пристально смотрела на него своими черными глазами. Короткая стрижка подчеркивала тонкие черты ее лица, отчего она вдруг напомнила ему хищную птицу.
– Никаких женщин здесь не было, – ответил Лоран настолько уверенно, насколько был способен в этот поздний час.
Каким, спрашивается, образом она догадалась, что двадцать минут назад в комнате лежали женские вещи? Говорят, женщины наделены шестым чувством. Но то, что происходило в данную минуту, больше походило на колдовство. Доминика наклонила бокал с вином и стряхнула в хрустальную пепельницу пепел с сигареты.
– Духами пахнет, – с заговорщическим видом произнесла она.
Черный флакон из сумки! Дернул же его черт пшикнуть из него духами! Значит, в квартире до сих пор веяло ароматом «Хабаниты». А ведь он нажал на распылитель всего один раз, и с того момента прошло не меньше двух часов. Но Доминика, словно охотничий пес, учуяла присутствие в атмосфере флюидов, которые ни один мужской нос – в этом Лоран не сомневался – не уловил бы ни за что и никогда.
– Да не было здесь женщин! Клянусь тебе… здоровьем дочери! Клянусь своим книжным! Чтоб мне разориться, если здесь побывала женщина! – Лоран говорил, взвешивая каждую фразу. На самом деле клясться он мог чем угодно, он ведь не врал. Женщина не заходила в его квартиру. Сюда «зашла» только ее сумка.
Доминику его объяснение вроде бы удовлетворило.
– Я тебе верю, – сказала она. – Ты суеверный, ты не стал бы бросаться такими словами.
Затем она рассказала, что весь вечер следила за тем, как лихорадило биржу и на экранах отображались – с учетом разницы во времени – миллиардные цифры сделок со всего мира; информация нужна была ей для колонки в крупной ежедневной