на площадь. Он знал, что завтра утром его жизнь кардинально переменится, и хотел запечатлеть эти минуты в памяти навсегда, чтобы потом было с чем сравнивать и чем гордиться. Завтра он познакомится с членами редколлегии и спецкорами, узнает свежие новости и свяжется с офисом в Петербурге. Потом, вечером, удобно будет пригласить Риту в ресторан, предоставив ей право выбора, ведь он ещё совсем не знает города. А там – как получится. Однако уже сейчас Дэвид ощущал спокойную уверенность, что всё будет хорошо.
«Точка отсчёта, – подумал он, ложась на диван и укрываясь пледом. – Это новая точка отсчёта… Надо будет позвонить маме. Ей будет приятно услышать, что её сын снова в седле…»
С этой мыслью он уснул.
Дэвида Хольца разбудил громкий звук разбившегося стекла. Он сразу сел и настороженно огляделся вокруг. В ту же самую секунду со звоном разлетелось второе оконное стекло, а по полу покатился кусок белого кирпича.
– Shied! – ругнулся репортёр «Си-Эн-Эн» и проворно вскочил на ноги.
Он пересёк приёмную, но подошёл к окну сбоку, опасаясь нового камня. С осторожностью выглянув наружу, Хольц увидел, что в рассветном сумраке по площади бродят какие-то люди. По одежде это были гражданские – наверное, местные жители. Некоторые из них собрались в группы, переговариваясь и покуривая. Другие держались особняком. Двое молодых людей в кожаных куртках стояли под самыми окнами. Они разворотили бордюр у клумбы и выбирали кирпичи. На глазах у Хольца один из молодых людей выпрямился и швырнул новый кусок кирпича прямо в тележурналиста. Но замах оказался слабым, и кирпич не долетел до цели, отскочив от подоконника. Дэвид инстинктивно отпрянул, но потом любопытство пересилило, и он снова припал к окну.
Дальнейшие события развивались так. Из припаркованной на редакционной стоянке «тойоты» вылез бритоголовый Роман и грозно прикрикнул на хулиганов. Те не обратили на него внимания, и тогда спецкор «Бьярмскринглы» двинулся прямо на них. Однако добраться до молодых людей в кожанках у него не получилось. Из бесцельно слоняющихся по площади местных жителей вдруг выделилось две группы. Одна группа пошла наперерез Роману, вторая – к оставленной им «тойоте». Не прошло и минуты, как бритоголовый спецкор оказался окружён плечистыми субъектами самого неприветливого вида. Сообразив, что при соотношении один против шести выйти из схватки победителем вряд ли удастся, Роман быстро заговорил, указывая то на окна редакции, то на хулиганов с кирпичами. А затем неожиданно для всех сунул руку за пазуху и вытащил пистолет. Стрелять он ни в кого не стал, но вид оружия подействовал на окруживших его субъектов – они расступились, и Роман быстро зашагал к входным дверям издательско-типографского комплекса.
– Пидор биармский! – громко выкрикнул ему вслед один из плечистых.
В тот же момент вторая группа принялась крушить «тойоту». В руках местных жителей появились тяжелые арматурные стержни, и самый смелый из них с задорным гиканьем ударил стержнем по ветровому стеклу. Стекло хотя и покрылось трещинами,