доказательство вот какое: так сказал д-р Бэрд. И эхо вторит ему в ответ: Глупец!
О Мать-Природа, воистину чудесны твои деяния! Ты окрасила корову в черный цвет, а молоко в белый. Но видите, дело в том, что эти дурно воспитанные, невежественные братья Эдди позволили своим доверчивым гостям съесть всю пойманную д-ром Бэрдом «форель», оплаченную им, в качестве наказания, по семьдесят пять центов за фунт; и, наверное, это испортило ему настроение или сделало предвзятым? Нет, это ввело его в заблуждение – вот точное определение.
Ибо он заблуждается, если не сказать больше. Когда он авторитетно заявляет, что комната, где проводятся спиритические сеансы, такая темная, что невозможно узнать свою мать на расстоянии трех шагов, он говорит неправду. Когда он далее утверждает, что все, что он видел сквозь отверстие в одной из шалей и через промежуток между ними, было результатом движений руки Горацио, он рискует услышать опровержения от тысяч – тех, кто, хотя и безвольные, как он считает, но во всяком случае не слепые и не в сговоре с Эдди, чья простодушная честность заслуживает большего доверия, чем д-р Бэрду с его как бы научным и таким нечестным свидетельством. Д-р Бэрд неправ еще и в другом: он утверждает, что никому не разрешается приближаться к духам ближе двенадцати футов, не говоря уже о физическом контакте, за исключением «двух невежественных простаков», сидящих по обе стороны платформы. Насколько мне известно, там, бывало, сидели и многие другие, кроме тех двух.
И д-р Бэрд прекрасно это знает, поскольку сам там сидел. Теперь отчет доктора читают у братьев Эдди. В нем целая страница посвящена ужасной опасности, которая на мгновение нависла над одним из величайших научных светил Америки. Излагая то, что касается его самого, д-р Бэрд искажает все остальное – что характерно для всей статьи. Д-р сознается, что, от боли и ошеломленный внезапным ударом гитары, инстинктивно вскочил – и разорвал круг. Из этого становится ясным, что ученый джентльмен забыл добавить начатки «логики» к своему огромному запасу знаний. Он хвастается, что сумел скрыть от Горацио и других действительную цель своего визита. За что же тогда Горацио огрел его по голове? Никогда доселе духи себя так грубо не вели. Но д-р Б. не верит в их существование и идет с этой мыслью к Горацио. Д-р забывает упомянуть, как на его голову посыпался целый град ударов и что бедный ученый, «бледный как смерть», превзошел на мгновение «быстроногого Ахиллеса», когда бросился бежать. Не странно ли, что Горацио, не замечая всего этого, оставил его стоять в двух футах от шали? Насколько это логично?
Теперь ясно, что эта забытая д-ром Бэрдом логика находилась в то время в компании со старой матушкой Истиной, но наш доктор не желал призвать к себе ни одну, ни другую. Я сама сидела на верхней ступеньке платформы в течение 14 дней рядом с миссис Клевеленд. Каждый раз, когда «Хонто» была от меня на расстоянии в один дюйм, я вставала, чтобы видеть ее лучше. Я неоднократно дотрагивалась до ее рук, как и другие касались духов, и даже обнимала ее почти каждый вечер.
И