сам он, грустный освободитель, смиренно опустивший меч к земле. Лейтенант уставился на скульптуру, медленно сканируя её взглядом от шлема и до постамента. Тут-то им и был замечен тонкий овражек среза, проходящий ровно над левым передним копытом боевого коня. Юлик подошёл ближе, всмотрелся. Затем протянул руку и попробовал его пошевелить. К удивлению лейтенанта, копыто поддалось довольно легко. Тогда он обхватил ладонью бронзовый копытий бок, сжал пальцы и резко потянул на себя. Копыто выскользнуло из-под лошадиной конечности, словно было смазано по срезу качественным немецким гуталином, и оказалось в руке у Шварца. Тот прикинул вес, покачав бронзу на ладони, и уважительно задрал глаза в небо.
– Кило на пять потянет, не меньше? Да, товарищ лейтенант? – спросил Сухотерин. – А то и на все семь.
Юлик согласно кивнул:
– Никак не меньше, – ещё раз взвесил находку на руке. – Короче, так, Фридрих, реквизирую! Гут? – обратился он к памятнику. – По закону военного времени. А то Гвидоша никогда не простит, должок у меня имеется, ясно тебе?
Фридрих безмолвствовал. Юлий Шварц подошёл к «опелю», открыл дверь и швырнул копыто под пассажирское место.
– А тебе другой прилепят, понял?
Федька уже заводил двигатель, рекогносцировка была завершена. Юлик решил попрощаться с памятником и подвёл утешительный итог визита:
– Отольют тебе новое копыто как положено и приварят. Так что стой пока и не заваливайся. А то придавишь кого, не дай бог…
«Опель» фыркнул, выпустил вонючее облако отработанного газа и тронулся с места. Проехав метров сорок, Федька внезапно дал по тормозам.
– Ты что? – удивился Шварц. – Забыл чего?
– Ага, забыл, товарищ лейтенант, – ответил Сухотерин и состроил хитрую морду. – Щас вернусь. Вы только в машине сидите, ага?
Он обошёл «опель», открыл багажник и вытащил противотанковую гранату. Взвесил на руке, глянул на Фридриха, ухмыльнулся и выдернул чеку. Затем что есть сил размахнулся и запустил гранату в памятник. Сам же отскочил за «опель» и присел. Через несколько секунд раздался оглушительной силы взрыв. Юлик подскочил на своём сиденье и обернулся. Сквозь облако пыли он увидел, как медленно заваливается набок изуродованный взрывом Фридрих Освободитель вместе со своим бескопытным конём, как тяжело грохаются на площадный булыжник доблестный рыцарь и его освободительный меч, как переламывается пополам его крестоносное тело и куски отлетают в сторону от безголового коня, падая на обломки кирпичной кладки и битой черепицы…
Сухотерин вскочил на ноги и громко заржал, тыча пальцем в то, что осталось от бронзового памятника:
– Видали, товарищ лейтенант, как я его ловко? Теперь уж точно ни на кого не завалится, а то ишь выставился, как у себя дома! Теперь тут наш дом, русских, да, товарищ лейтенант? – Федька снова душевно хохотнул и захлопнул крышку багажника. – Ну что, едем?
Шварц молча смотрел, как садится обратно на руины сорванная с них взрывом пыль.
– Ты